Что такое выгорание на работе и как с ним бороться. Как объявить себя банкротом, и что для этого необходимо Зависть плюс чувство собственной несостоятельности

И пустота в сердце закрывают возможное счастье.

Это статья выстрадана на собственном тернистом пути к пониманию того, как стать счастливее. Я не был согласен с тем, что счастье полностью зависит от нашего отношения к жизни. С тем, что внешние факторы не играют никакой роли. В то же время я видел глухую тоску и страдание баловней судьбы. Читал биографии обласканных фортуной, но горько сетующих на ее дары. В чем дело? Кто же прав? Что нам нужно для счастья? Как убрать ежечасные препоны и зажить, наконец, полноценной жизнью.

Я предлагаю решения, найденные мной опытным путем. Это не ноу-хау и в то же время не миллионное по счету открытие велосипеда. Скорее связка, комбинация шагов, способная отбросить часть шелухи нашей жизни. В Евангелии душу сравнивают с сосудом и светильником. Чтобы стать счастливее, надо почистить его от копоти, хотя бы самую малость. Вторым действием – найти ему место. Чтобы не бросал тусклый свет в дальний угол жизни, а светил всем в доме! Попробуем?

Давай для начала познакомимся с убийцами счастья. Чтобы выздороветь, надо понимать, чем болен, согласен?

Вирусы несчастья и всякие лекарства

Зависть плюс чувство собственной несостоятельности

Ядерная смесь. Коктейль, погубивший миллионы людей. В крайнем проявлении доводит до самоубийства, в обычном – алкоголь, скандалы, депрессии , сердечно-сосудистые заболевания, язва желудка, гастрит и прочие болячки.

Юности почти не свойственны. Может, поэтому юность более счастлива? Концентрация увеличивается с годами. Незаметно. Для нейтрализации человеку нужны все более сильные раздражители – от прогулок с друзьями, дискотек и мелкого шопинга до острых ощущений, зависимых от общественных штампов и собственной испорченности. Одного тянет в горы, другого – к стритрейсерам, третьего – в бордель и так далее.

Этот вирус не даст стать счастливее однозначно. Для людей, не склонных к самоанализу, само наличие вируса зачастую неочевидно. Да разве я завидую? У меня высокая самооценка! Стоп… по порядку.

Ты осуждаешь богатых бездельников? Высокомерных трутней? Нахапавших сволочных чиновников? Аж скулы сводит? Значит часть тебя очень сильно завидует . Другая просто ненавидит. Это ханжество. Сами не можем, поэтому будем ненавидеть, прикрываясь моралью. Ты чище святых и преподобных? Нет? Тогда не говори о морали, пожалуйста…

Я выбросил хронофагов из жизни совсем. Мне с ними не по пути, как не по пути с зомбоящиком. Сэкономленные время и силы дарю своим близким. Они по-настоящему в этом нуждаются. Пиво с братанами не принесет тебе счастья. Они сбрасывают на обочину тебя, а ты – их. Остановись! Жизнь до глупого коротка…

Ох уж эти проблемы…

Ты задаешь вопрос – как стать счастливее? А оно тебе надо? Ведь счастье для тебя – это быстро и без хлопот решить проблему. Закрыть вопросы повестки дня. Счастье. Такое пленительное. «Вот решу с жилплощадью и заживу…» «Прибавят зарплату и тогда…» «Получу второе образование и точно…» «Блин, свалить бы квартальный отчет и все – счастье, я в твоем распоряжении!»

Наша память глупа и коварна. Если бы ты вспомнил все свои обещания, данные в жизни… Если бы помнил хотя бы данные себе. «По-любому!». «Как только… ». «Если получится, я...» Если бы да кабы – до боли знакомая песня.

Брошу курить. Начну учить английский. Утро – с зарядки. СТАНУ СЧАСТЛИВЫМ!

Не станешь! Как не бросил курить и не бегаешь по утрам. Ты будешь и дальше ныть. С годами чаще и чаще. А чувствовать себя хуже. С каждым канувшим в небытие годом. И так до смерти, поджидающей тебя в одном из серых, пасмурных дней. Ты придешь к ней вымотанный и опустошенный, полный сожалений и животного страха. И когда она сожмет тебя в ледяных объятиях, ты все поймешь.

Что? Больно? А душе твоей, каждый день мордуемой очередным боем с проблемами, не больно? На фига ей нужно это беличье колесо? Наивный, ты никогда их все не решишь. Это как с надуваемым шариком. Больше объем шарика – больше площадь поверхности. За каждой проблемой стоит косой десяток столь же необходимых и срочных. Это система. Игра. Но не в твою пользу.

Зачем доводить себя до смерти, чтобы понять жизнь? Сидишь в болоте, так хотя бы полюбуйся на кувшинки! Глядишь, мысли здравые забрезжат в голове… Не сразу, не обольщайся. Душа с первого раза не поверит.

Сенсорный голод

Одна из причин усталости души и тела – сенсорный голод. Это состояние возникает от ограниченности жизни. Многие люди запирают свои дни в треугольник выживания. На тюремном жаргоне его называют шлемка – шконка – дальняк. В переводе на великий и могучий: поесть – поспать – сходить в туалет. В социуме это реализуется как работа (выживание) – отдых (чаще всего с алкоголем или у телевизора) – удовлетворение инстинктивных потребностей.

Это одинаково свойственно мужчинам и женщинам, разница только по форме. Стоит проиллюстрировать треугольник на примере среднестатистического неженатого работающего мужчины.

Звонит будильник, начинается утро. Гигиена, завтрак, тряска в общественном транспорте, тупая работа. Потом промежуток времени, заполненный бытовыми делами и отдыхом. Отдых укладывается в 3 или 4-ступенчатый алгоритм. Друзья – алкоголь – женщины – телевизор или Интернет. Заниматься собой нет ни сил, ни желания. Второго больше. У женатых картина похожа, только отдых сокращается и прибавляется ответственность.

Читатель – это не про тебя. Я рассматриваю среднестатистического мужчину-пролетария. В других слоях телевизор заменяют сауна – клуб – барбекю – охота.

Это хорошо, если душа спит беспробудным сном, а разум в зачаточном состоянии. А если нет? Тогда жизнь постепенно превращается в тяжелую, беспросветную лямку.

Есть ли выход? Да, есть! Причем не требующий сверхусилий по саморазвитию или занятий творческой деятельностью. Творчество проснется по ходу выполнения.

Утоли сенсорный голод – станешь счастливее

• Для начала хотя бы 2 раза в неделю бывай там, где давно или никогда не был. В пределах твоего города сотни улиц и улочек, бульваров, скверов, переулков, о которых ты не знаешь. Это простое упражнение дает фантастический эффект. Но надо не просто тупо идти, а идти с целью. Первый день ты должен приметить все новое – дома, магазины, кафе. На второй прогулке замечать красоту и только на ней сосредотачивать внимание. Третья прогулка – ищи забавное и смешное. Распахни глаза и душу, и мир удивит тебя. Обещаю! Потом снова пройди весь цикл и постарайся, придя домой, вспомнить последовательность маршрута. Упражнение имеет интересный побочный эффект. Мозг начинает обогащаться новыми связями. Что это такое и как влияет на молодость организма и коэффициент интеллектуальности, можно узнать здесь – «Тайны креативности». Тем, кто понимает. Лучшего способа размыть шаблон вероятности просто не существует. За пару месяцев можно выбраться из прокрустова ложа негативной матрицы судьбы. Предлагаю познакомиться с техникой в тему – «Лабиринт».
• Начни смотреть, слушать или читать то, что раньше никогда тебя не интересовало. Переступи через себя и прочти, например, об обычаях Таиланда. Да не просто прочти. Твоя цель – мысленно подготовить вопросы возможного собеседника и ответить на них. Потом сравнить с нашими обычаями и вывести свое резюме.
• Сходи в бассейн или на каток. Даже если ты не умеешь плавать или стоять на коньках. Учись. Переступи через «не хочу», «не могу», «мне это не надо». Поверь – результат того стоит!
• Найди рецепт сложного блюда, купи ингредиенты и попробуй приготовить его. Даже если кроме яичницы ты никогда ничего не готовил. Переступи через свои стереотипы. Готовь сам. Жена, сожительница, мама могут быть только наблюдателями!.

Выполни все четыре пункта, и даю стопроцентную гарантию – количество счастья значительно прибавится!

С 1 октября 2015 года для россиян стала доступна возможность получения статуса банкрота, при невозможности выполнять свои долговые обязательства. Это право позволяет простым гражданам выбраться из долговой кабалы и избавиться от преследования коллекторов. Хотя стоит отметить, что объявить себя банкротом не так уж легко, как может показаться на первый взгляд. Поэтому мы решили создать пошаговую инструкцию действий для получения статуса неплатежеспособного должника.

Основные шаги

Весь процесс признания должника банкротом можно разделить на шесть основных этапов:

Подготовка и подача заявления в Арбитражный суд;

Признание судом обоснованности заявления;

Реструктуризация;

Получение статуса банкрота;

Реализация имущества;

Списание оставшейся задолженности.

Стоит отметить, что множество юридических фирм готовы взяться за ведение всей процедуры, но за свою работу они потребуют немалую сумму денег. Учитывая тот факт, что необходимость в банкротстве возникает при острой недостаточности финансов, целесообразнее заниматься этим самостоятельно. Тем более что больших сложностей в данном процессе нет.

Кто может получить статус банкрота?

Изначально каждому, кто хочет объявить себя банкротом, необходимо проанализировать – попадает ли он под действие закона. Здесь существует три варианта:

общая сумма долгов по кредитам, налогам и другим финансовым обязательствам должна превышать 500 тыс. рублей, а срок просроченных платежей составлять не менее трех месяцев.

после оплаты ежемесячных платежей по долговым обязательствам сумма, оставшаяся на руках у гражданина ниже, чем уровень прожиточного минимума.

инициируется банкротство умершего человека, если в наследство от него получены одни долги.

Подготовка и подача заявления

В случае соответствия одному из трех требований необходимо начинать подготовку к обращению в суд. Для этого стоит собрать определенный пакет документов. Он состоит из четырех групп:

Личные. Копии паспорта, свидетельств о рождении детей, свидетельства о заключении брака или его расторжении (если развод состоялся в течение 3-х последних лет до момента подачи заявления о банкротстве), брачного контракта, документов о разделе имущества. Все копии, кроме паспорта, предоставляются только при их наличии.

Документы госорганов. Копии идентификационного номера (ИНН), страхового номера индивидуального лицевого счета (СНИЛС) с выпиской по нему, подтверждение наличия или отсутствия статуса индивидуального предпринимателя (данная справка действительна в течение пяти месяцев).

Определяющие материальное состояние. Копии документов, которые подтверждают уровень доходов за последние три года, объем удержанных за этот период налогов, перечень имущества с подтверждающими документами права собственности, справки об открытых в банках счетах и остатки на них, а также выписка из реестра акционеров, при наличии акций.

Подтверждающие задолженность. Кредитные договора, выписки из банков об имеющемся долге, любые типы документов, подтверждающие невозможность выполнения оплаты (трудовая книжка с печатью об увольнении, справка о понижении в должности или урезании заработной платы и т.п.).

После сбора данного перечня документов можно обращаться в Арбитражный суд, ближайшее территориально отделение которого можно узнать на официальном сайте , выбрав необходимый округ и регион. Для этого заполняется бланк предоставленного заявления и подкрепляется всеми вышеуказанными документами.

Стоит отметить, что в процессе признания физического лица банкротом ему назначается финансовый управляющий, которому потребуется выплатить вознаграждение. Оно составляет 25 тыс. рублей плюс 7% от объема сделки. Эту сумму есть возможность оплачивать в рассрочку. Для этого в момент подачи заявления потребуется написать ходатайство о рассрочке. Причем это не единственные расходы должника. Придется оплатить госпошлину, публикации о деле о банкротстве, направить уведомления об этом кредиторам и т.д. Рассчитывать на сумму менее 50 тыс. рублей не приходится.

Обоснованность заявления

После получения всех документов и заявления о банкротстве, Арбитражный суд начинает проверку несостоятельности должника. Сам гражданин в этой процедуре никоим образом не участвует, и ему остается только ждать.

Если суд признает заявление обоснованным, то он выносит соответствующее решение, на основании которого назначается финансовый управляющий, проводящий все дальнейшие действия, связанные с банкротством физического лица.

Необходимо знать о двух нюансах:

после подачи заявления все долги «замораживаются» и никаких дополнительных штрафов или комиссий кредитор не имеет права начислять.

должнику запрещено с момента подачи заявления выполнять погашение каких-либо задолженностей.

Стоит отметить, что суд не может отказать в признании физического лица банкротом. В его силах лишь отклонить заявление по причине неправильного составления, либо его необоснованности.

Реструктуризация

После назначения финансового управляющего им проводится анализ возможности реструктуризации долгов. Для этого составляется определенный план по погашению задолженности. Он согласовывается как с самим должником, так и кредиторами.

Главной целью реструктуризации является уменьшение финансовой нагрузки на человека за счет увеличения сроков кредитования, оформления кредитных каникул, если сложности несут временный характер, а также за счет любых других методов. На реализацию плана отводится три года. Хотя стоит учитывать, что он возможен только при постоянных доходах должника.

Важными нюансами реструктуризации является запрет на внесение имущества человека в уставной капитал юрлиц, а также необходимость согласования любых финансовых сделок с управляющим. Хотя она все равно считается более предпочтительным выходом, нежели банкротство. Ведь должнику удастся сохранить все свое имущество.

Реструктуризацией не смогут воспользоваться те, у кого нет стабильного дохода, кто воспользовался ей в течение последних восьми лет или был признан банкротом за последние пять лет, а также при наличии непогашенной судимости в сфере экономики.

Статус банкрота

При невозможности применения реструктуризации к должнику или невыполнении ее плана, суд выносит постановление о признании гражданина банкротом. Должник, о таком решении, обязательно будет уведомлен в письменной форме.

В этот же момент производится арест всех финансов и имущества банкрота. Это делается для погашения максимального объема задолженности перед кредиторами. Стоит отметить, что арест накладывается даже на долю имущества должника. Например, на часть квартиры, приобретенную в браке.

После признания гражданина банкротом существует возможность заключения мирового соглашения между кредитором и должником. При этом заемщик обязуется выплачивать весь долг в соответствии с согласованным графиком. При нарушении мирового соглашения или его отсутствии выполняется переход к следующему этапу банкротства.

Реализация имущества

Продажа всего ценного имущества в пользу погашения задолженности производится на аукционе в течение полугода с момента получения статуса банкрота. Реализацией занимается финансовый управляющий, который был назначен судом еще в момент признания обоснованности заявления.

Стоит отметить, что не все имущество, которое есть в наличие у банкрота, подлежит продаже. Согласно законодательных норм запрет на реализацию по факту банкротства касается идентичного списка, по которому судебные приставы не могут арестовать имущество. С данным перечнем вы можете ознакомиться .

Списание задолженности

По истечению полугода после получения статуса банкрота и реализации имущества суд признает все долги гражданина перед кредиторами недействительными, то есть, проще говоря, они списываются. Хотя алименты, а также взыскания за причиненный моральный или физический вред все равно выплачивать придется.

Статус банкрота является действительным в течение последующих пяти лет. Естественно весь этот период для гражданина будут действовать определенные ограничения.

Последствия объявления себя банкротом

На срок действия статуса банкрота (5 лет), гражданин, при желании получить новый кредит, обязан будет сообщать банку или МФО о том, что он был признан неплатежеспособным. По уверению многих экспертов это является ничем другим, как невозможностью получить новую ссуду. Ведь все кредитные организации будут отклонять заявки подобных клиентов.

Гражданин, признанный банкротом, не сможет на протяжении пяти лет повторно обращаться за получением подобного статуса. Также отказ в принятии заявления судом получит кредитор, который пожелает применить статус неплатежеспособного к данному человеку.

Помимо этого, в течение трех лет после реализации имущества, должник, признанный банкротом, не имеет права занимать руководящие должности, как в государственных, так и коммерческих учреждениях.

статья Дарьи Кутузовой

Чувство личностной несостоятельности — что ты ненастоящий, не состоявшийся человек — в современном мире заполучить очень просто. Даже здоровому человеку, а что говорить о тех, у кого в жизни есть хроническая болезнь? Им приходится разбираться с чувством личностной несостоятельности гораздо чаще. Как можно чувствовать себя «настоящим», «состоявшимся», «нормальным», «успешным» человеком, если дела не делаются, в сторону мечты часто получается только лежать, планы приходится отменять, людей подводить, целые большие области жизни ставить «на паузу» на неопределенный срок, и т.д. и т.п.?

Мне это знакомо и как человеку, чье тело иногда устраивает сюрпризы и не может «оптимально функционировать», и как человеку, чьи близкие — родитель, партнер, ребенок, друзья, — тоже живут с хроническими заболеваниями. Я вижу, каким образом определения «успеха», рассчитанные на здоровых людей, давят на меня, и как легко они отправляют меня в «штопор» негативных заключений о моей собственной идентичности.

В нарративной терапии мне очень нравится идея о множестве со-существующих в обществе дискурсов. Ни один из них не представляет собой «истину», но некоторые дискурсы более влиятельны, чем другие, и мы живем под их влиянием и испытываем на себе его последствия. А последствия могут быть весьма болезненными и ограничивающими. Хорошая новость в том, что у нас есть право выбрать для себя какой-то другой дискурс, найти или создать сообщество людей, которые будут поддерживать другие ценности, вместо тех норм и стандартов, которым нас обязывает соответствовать доминирующий дискурс (а у нас не получается, и мы страдаем от неудачи).

Майкл Уайт разработал серию наводящих вопросов, которые могут помочь нам лучше осознать, каким именно нормам мы стараемся привести себя в соответствие и исследовать наши собственные способы освободиться от их тирании, а также лучше понять наши способы создавать такие миры, которые для нас гораздо более уютны и обитаемы.

Здесь я попытаюсь адаптировать эти вопросы для самостоятельного письменного самоисследования и приведу пример своей работы с этими вопросами, чтобы и для себя кое в чем разобраться.

Как всегда, напоминаю о технике безопасности при работе с письменными практиками.

РАБОТА С ЧУВСТВОМ ЛИЧНОСТНОЙ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (адаптация вопросов Майкла Уайта)

1. «В какие именно нормы и стандарты вы не вписываетесь, каким требованиям не соответствуете?»

Иначе говоря, какие-то «они там» настаивают, что вы должны проявлять определенные умения, качества, достигать чего-то определенного, а вы вот нет. Что это за умения, качества и достижения?

Закончите предложение:

«Я усвоил, что должен мочь ____________________ (а я не могу (делать это достаточно хорошо))»

Я усвоила, что должна мочь ставить цели, строить планы, выполнять их, выполнять свои обязательства перед другими людьми, сдавать работу в срок, успевать к дедлайнам, быть успешной, независимой, компетентной, совершать постоянное усилие, быть упорной, продуктивной и организованной.

2. «Что вы испытываете, когда не соответствуете этим нормам, стандартам и требованиям? Что вы делаете, чтобы привести себя в соответствие им? Какие практики самодисциплинирования вы применяете к себе?»

Другими словами, каким образом вы «берете себя в руки» и «собираетесь», откликаясь на призыв «соберись, тряпка»? Что вы начинаете делать?

Закончите предложения:

«Когда я чувствую, что я недостаточно ______________________ (вставьте перечисление норм и стандартов из предыдущего вопроса), я чувствую ______________________. Когда я чувствую, что недостаточно ____________________, я начинаю «работать над собой» следующим образом:______________________»

Когда я чувствую, что недостаточно хорошо ставлю цели и еще хуже их достигаю, что я недостаточно независима, успешна, продуктивна и организованна, я чувствую разочарование в себе. Я чувствую, что мне никогда не удастся реализовать свои мечты, я расстраиваюсь, унываю, теряю мотивацию. Я начинаю пересматривать мою систему самоорганизации, трачу время на составление вариативных планов с учетом разных меняющихся условий, я заимствую стратегии и тактики, придуманные другими людьми в отличающихся ситуациях и начинаю пытаться приложить их к своей жизни, чтобы жизнь стала более отрегулированной, более предсказуемой, более подконтрольной. Я начинаю «нарезать» время на все более маленькие «куски».

4. «Бывают ли какие-то моменты, когда власть стандартов и норм над вами не абсолютна? Бывают ли какие-то моменты, когда вы не прикладываете к себе усилия, чтобы привести себя в соответствие нормам? Может быть, в какие-то моменты вы протестуете против них, саботируете их, игнорируете их или даете себе передышку?»

Другими словами, когда и где вы позволяете себе не плясать под эту дуду?

Закончите предложения:

«Хотя я знаю, что должен быть _________________ и делать ___________________ (вставьте ответы на первый и второй вопросы), чтобы соответствовать стандартам и нормам, иногда я могу этого не делать. Я могу этого не делать, когда ______________________»

Хотя я знаю, что должна быть успешной, продуктивной и организованной, ставить цели и достигать их вовремя, и хотя я знаю, что должна пересмотреть свою систему самоорганизации и попробовать внедрить в свою жизнь решения, найденные другими людьми в других обстоятельствах, чтобы сделать мою жизнь более подконтрольной, регулируемой и предсказуемой, иногда я могу этого не делать. Я могу этого не делать тогда, когда мои тело и душа, или тела и души тех, кого я люблю, требуют непосредственной заботы, присутствия, отзывчивости — тогда я следую потоку от момента к моменту.

4. «Что вы говорите себе и что делаете, чтобы усилить свою способность выдержать давление норм и стандартов — и практик приведения себя в соответствие с ними? На что вы полагаетесь, что поддерживает вас в вашем выборе не соответствовать?»

Другими словами, я усиливаю свою способность отказываться соответствовать — я могу ради чего-то пожертвовать соответствием нормам и стандартам. Я поддерживаю себя в этом, прежде всего, определенными словами, к себе обращенными.

Закончите предложение:

«Я становлюсь способной выдерживать давление норм и стандартов _____________, сопротивляться им и действовать по-другому за счет того, что говорю себе ________________________»

Я становлюсь способной выдерживать давление норм и стандартов успешности, организованности, продуктивности, постановки целей и их достижения, я становлюсь способной сопротивляться им и действовать по-другому за счет того, что говорю себе: «Я открыта нуждам текущего момента. Я отзывчива, я присутствую, я стараюсь вносить в эту ситуацию лучшее, на что я способна. Кто знает, что в конце моей жизни будет иметь больший вес, след из достигнутых целей, который я оставлю по себе, или те смыслы, тот опыт совместности, который мы прожили вместе с людьми. Я следую тому, что говорят мне мое сердце — и чувство ответственности».

5. «Этот протест против гегемонии стандартов и норм, несомненно, является отражением каких-то крайне важных ценностей в вашей жизни. Настолько важных, что вы не готовы отказаться от них, даже в том случае, если вы в чьих-то глазах станете «несостоятельным». Что настолько значимо для вас? От чего вы не готовы отказаться, что не готовы предать?»

«Я становлюсь способным сопротивляться давлению норм и стандартов, потому что я не готов предать ценности _______________________, которые крайне важны для меня. Я не могу прекратить занимать позицию против __________________ и за __________________. Именно в этом я вижу свою самую настоящую, подлинную ответственность».

Я становлюсь способной сопротивляться давлению норм и стандартов, потому что я не готова предать ценности заботы, отзывчивости, сострадания, готовности быть рядом, признания трудностей, с которыми имеют дело люди, и готовности делать лучшее из того, что я могу, чтобы устанавливать настоящие, глубокие человеческие отношения и облегчать боль. Я не могу прекратить занимать позицию против последствий хронической болезни и хроничекой боли — и за то, чтобы в жизни людей был максимум смысла и реализованности, при всех привходящих обстоятельствах. Именно в этом я вижу свою самую настоящую, подлинную ответственность. Я замедляюсь, потому что люди, которых я люблю, не могут бежать быстро (или вообще не могут бежать).

6. «Когда вы защищаете эти ценности, отстаиваете их, какое мировоззрение воплощается в этом вашем выборе? Где и когда вы находите своих «союзников в культуре», где ваше прибежище, к чему вы чувствуете причастность? Какие жизненные принципы разделяют эти люди?»

Закончите следующие предложения:

«Я распознаю те ценности, которые я описала выше, как то, под чем могли бы подписаться и _____________. Мне очень близко их понимание __________________ (идеалов, к которым они стремятся), я думаю, что если бы в мире этого было бы больше, мир был бы лучше. Из того, что делают эти люди, мне очень нравятся практики ___________________»

Я распознаю те ценности, которые я описала выше, как то, под чем могли бы подписаться и маги из Дома Хаффлпафф в Хогвартсе. Мне очень близко их понимание солидарности, взаимной поддержки и сотрудничества («придем к финишу последними, зато дойдем все, никого из своих не бросим по дороге»). Это также напоминает мне о буддизме махаяны с идеалом сострадательного боддхисаттвы («не уходить в нирвану до тех пор, пока хотя бы одна травинка живет непросветленной и страдает»), а также миссию квакеров, их отзывчивость и задачу высвечивания-укрепления лучшего в каждом человеке, не исключая себя («идти по миру бодро и легко, отзываясь на то, что от Бога в любом человеке»). Мне кажется, если бы в мире этого больше, мир был бы лучше. Мне нравятся их практики различания, медитации, слушания тихого голоса внутри, следования его водительству, честного рассмотрения жизни, подотчетности, сообщества, приумножения хорошего, и служения.

7. «Что вы делаете в своей повседневной жизни, чтобы оставаться в контакте с этими идеалами, принципами и практиками? Когда вы больше в контакте с ними, как это чувствуется? Есть ли для вас разница между тем, как чувствуется приведение себя в соответствие стандартам и нормам, и тем, как чувствуется действие, настроенное на принципы и идеалы? Если есть разница, то в чем она?
Что могло бы произойти, если бы вы в своей жизни и работе могли бы в большей степени (в том числе, более открыто) придерживаться этих ценностей, идеалов и принципов? Что в ваших реакциях и поступках стало бы иным?»

Завершите предложения:

«Я уже понемногу встраиваю в свою жизнь некоторые из идеалов, принципов и практик ______________ (вставьте ваш ответ на вопрос №6). Когда я делаю это, я чувствую ________________. Если сравнивать это с приведением себя в соответствие стандартам и нормам _______________, я могу сказать, что ______________________.

Если бы у меня получалось следовать этим ценностям, идеалам и принципам более полно и открыто, это значило бы, что я бы стала ____________________________. В тех ситуациях, которые сейчас вызывают у меня максимум сложностей, я могу попробовать ____________________________ вместо способа действия, бывшего для меня привычным до сих пор».

Я уже понемногу встраиваю в свою жизнь некоторые из идеалов, принципов и практик — такие, как ежедневная медитация, дневниковые практики различания, я делюсь идеями и инсайтами (так для меня реализуется, в частности, приумножение хорошего и служение), я совершаю маленькие шаги каждый день и стремлюсь вносить лучшее, на что я способна, во все, что я делаю.

Когда я делаю это, я чувствую себя менее напряженной, более внимательной, присутствующей в теле, я нахожусь в состоянии спокойного потока. Я не сравниваю себя с другими людьми или с собой-прежде. Если сравнивать это с приведением себя в соответствие стандартам и нормам успешности, продуктивности, организованности, целеполагания и достижения целей, я чувствую себя менее «сфокусированной» на какой-то конкретной задаче и более «рассредоточенной». В этом больше тепла и больше сопричастности.

Если бы у меня получалось следовать этим ценностям, идеалам и принципам более полно и открыто, это значило бы, что я стала бы более открыто приглашать людей, которых я люблю, людей, с которыми я поддерживаю контакт, к размышлению, различанию и озвучиванию их надежд — что хорошего, как им хотелось бы, могло бы происходить в нашей совместности в настоящий момент? В ситуациях, которые сейчас вызывают у меня максимум сложностей, я буду останавливаться, вдыхать, выдыхать, чувствовать, каково моему языку во рту, не напряжен ли он чрезмерно, — и спрашивать всех присутствующих, в том числе и себя, о том, каковы их нужды и надежды; вместо того, чтобы спешить прогнуть ситуацию в сторону «правильного результата» или того способа действия, который проще.

8. «Если позволить себе говорить с определенной долей пафоса, который в данном случае вполне уместен, — какой мир вы хотели бы построить, реализуя те практики, в которых воплощаются ваши принципы и идеалы? Что в этом мире могло бы быть возможно для вас и других людей? Если в этом мире есть место «большим задачам», смыслонаправленному движению, — то какой могла бы быть ваша «большая задача»? Какое сокровище вы ищете, что стремитесь найти или создать?»

Закончите следующие предложения:

«Когда я реализую практики ___________________________ (вставьте ответ на вопрос №7), в которых воплощаются важные для меня принципы и идеалы _____________________ (вставьте ответ на вопрос №6), в глубине души я очень надеюсь, что тем самым я строю более __________________________ мир. В этом мире, люди смогут ____________________, в нем будет больше _____________________ и меньше ________________________. Если у меня есть «большая задача» в этом мире (или в построении этого мира), я думаю, что моя «большая задача» — в том, чтобы ____________________ Я бы хотел найти или создать ________________________»

Когда я реализую практики медитации, различания, остановки, чтобы спросить тех, с кем я в контакте, об их нуждах и надеждах, — практики, воплощающие важные для меня идеалы совместности, сострадания, высвечивания-укрепления лучшего и уникального в каждом человеке, в глубине души я очень надеюсь, что тем самым я строю более человечный, мирный, безопасный мир, мир сотрудничества, понимания, любви и легкости. В таком мире, люди смогут исцеляться и наслаждаться жизнью в ее самых подлинных, простых и прекрасных формах, в нем будет больше искусства, игры, веселья и созерцания — и меньше войны, потребительского отношения, насилия, жестокости и отчуждения.

Если у меня есть «большая задача» в этом мире (или в построении этого мира), я думаю, что моя «большая задача» — в том, чтобы помочь людям исцеляться, чувствовать себя более цельными, чтобы у них внутри был мир, и чтобы они находили способ становиться ближе к себе и к другим, чувствовать причастность и заботиться. Я бы хотела найти или создать способы использовать письменное слово, чтобы люди могли защитить себя от депрессии и последствий травматического стресса.

Вот такие у меня на сегодня ответы. Попробуйте сами — интересно, какие ответы будут у вас?

image by Clare Black on Flickr,https://www.flickr.com/photos/southpaw2305/4599048573/ https://creativecommons.org/licenses/by/2.0/legalcode

Работа с чувством личностной несостоятельности (адаптация вопросов Майкла Уайта)

Если отбросить несущественные варианты, которые касались больше способа изложения, чем объективного содержания, то за всю историю психологии было пред­ложено лишь три основных понимания ее предмета: душа, явления сознания, поведение.

Душа как предмет изучения. Душа признавалась всеми до начала XVIII века, до того, как сложились основные представления, а затем и первая система психологии со­временного типа. Представления о душе были главным об­разом идеалистическими. Но были и материалистические теории души. Они вели свое начало от представлений Де­мокрита и описывали душу как тончайшую материю, пневму, частицы которой - круглые, гладкие и чрезвычайно активные - проникали между более крупными и менее под­вижными атомами и, толкая, приводили их в движение. Душа считалась причиной всех процессов в теле, включая и собственно «душевные движения».

Принципиальный недостаток этого примитивного ма­териалистического представления о душе заключался в том, что душа признавалась особой причиной - перво­причиной этих движений. А это значило: все воздейст­вия на тело были для души лишь поводами, на которые она могла отвечать «как хотела». А почему она хотела так или иначе, это зависело только от нее самой, от ее «при­роды» и далее не подлежало объяснению. Таким образом, в качестве первопричины даже материально представляе­мая душа радикально и систематически нарушала при­чинные связи не только внутри тела, но и в окружающем мире. И когда в конце XVII века в естествознании окреп­ло строго причинное мировоззрение, спекуляции о «при­роде души» утратили всякое доверие ученых, а душа, как объясняющая, но сама необъяснимая сила, скрытая по­зади наблюдаемых явлений, была исключена из науки.

Явления сознания как предмет психологии. Место души заняли явления, которые мы фактически наблюдаем, находим «в себе», оборачиваясь на свою «внутреннюю душевную деятельность». Это наши мысли, желания, чув­ства, воспоминания и т. д., которые каждый знает по лич­ному опыту и которые, как факты этого внутреннего опы­та, суть нечто несомненное. Джон Локк, которого можно считать основоположником такого понимания предмета психологии, был прав, указывая на то, что, в отличие от души, явления сознания суть нечто не предполагаемое, а фактически данное, и в этом смысле такие же бесспор­ные факты внутреннего опыта, какими являются факты внешнего опыта, изучаемые прочими науками.

В начале XVIII века из явлений сознания была выде­лена их более устойчивая часть - образы внешнего предметного мира. Эти образы были разложены на их простейшие элементы - ощущения; в дальнейшем по­требности и чувства были тоже представлены как отра­жения внутренних состояний организма, как сочетания органических ощущений удовольствия - неудовольствия. Всеобщий «механизм» ассоциаций позволял объединять разные ощущения в более сложные образы и чувства, увя­зывать их с физическими движениями в так называемые произвольные движения и навыки. Таким образом, вся ду­шевная жизнь сначала в познавательной сфере, а затем и в сферах чувств и воли была представлена (конечно, лишь умозрительно) как процессы образования и смены - по законам ассоциаций - все более сложных образов и их сочетаний с действиями. Так, в середине XVIII века в знаменательном для истории психологии труде Д. Гартли (D. Hartley) 1 сложилась первая наукообразная форма психологии - английская эмпирическая ассоцианисти-ческая психология. Ее историческое значение состояло в том, что здесь психология впервые выступила как (отно­сительно) самостоятельная область знания, охватываю­щая все стороны душевной жизни, которые прежде рассматривались в разных отделах философии (общее учение о душе, теория познания, этика), ораторского ис­кусства (учение об аффектах) и медицины (учение о темпераментах). Для большой истории главная заслуга этой психологии заключалась в том, что она распростра­няла естественно-научное (но механистическое!) мировоз­зрение на «область духа» и (в наивной форме) защищала демократические идеи о формировании всех психических способностей в индивидуальном опыте.

История этой классической буржуазной психологии свидетельствует о том, что уже вскоре после завершения общей конструкции ее сторонники начали испытывать сомнения в ее научной состоятельности 2 . Сомнения затрагивали разные стороны системы, но, в конечном сче­те, роковым для нее оказался вопрос о возможности объ­ективного исследования явлений сознания. Этот вопрос бурно обсуждался уже в начале XIX в., но тогда, казалось, получил благоприятное решение двумя путями. Одни принимали идею Т. Брауна о «виртуальном анализе», ко­торый проводится лишь идеально, путем сравнения и раз­личения явлений сознания, но имеет силу действитель­ного анализа (поскольку в «явлениях» и нет ничего сверх того, что является) 1 . Другие, как И. Ф. Гербарт, надеялись возместить отсутствие эксперимента и действительного анализа условным замером представлений и затем вычис­лением их взаимодействия. При этом, представления были признаны силами, величина которых определялась по результату их взаимодействия, по их положению в поле ясного сознания, неясного сознания или за порогом соз­нания 2 .

Все эти попытки разбивались о невозможность объек­тивно установить исходные данные: четко разграничить явления сознания, выделить их компоненты, определить их интенсивность, взаимодействие представлений и т. д. Эти трудности были так велики, что в середине XIX сто­летия искренний приверженец ассоцианистической пси­хологии Д. С. Милль был вынужден сделать такие заклю­чения:

1) явления сознания, принципиально ограниченные самонаблюдением, недоступны объективному анализу. Даже если бы мы четко различали свойства образов (чего на самом деле нет), то и это не спасло бы положения, так как помимо внешнего соединения, «физического смеше­ния» элементов существует, говорил Д. С. Милль, «пси­хическая химия», в результате которой части свойства производного явления совершенно не похожи на части и свойства исходных материалов. Нужен реальный, а не виртуальный анализ, но реальный анализ явлений соз­нания невозможен;

2) как сами явления сознания, так и смена их служат показателями работы мозга, - следовательно, изучение явлений сознания не составляет самостоятельной науки и может служить лишь косвенным показателем физио­логических процессов, вспомогательным методом для «настоящей физиологии головного мозга». Поскольку такой физиологии во времена Д. С. Милля еще не было, он соглашался признать психологию законным, но толь­ко временным ее замещением 1 .

Эти пессимистические заключения Д. С. Милля были вполне справедливы, но они не открывали новых возможностей, а главное, вскоре были отодвинуты далеко на задний план новыми перспективами психологического исследования, наметившимися в середине XIX века Но­вые возможности пришли в психологию извне, благодаря введению эксперимента в психофизиологию ощущений. Хотя поначалу это был, в основном, физиологический экс­перимент, в котором и сами ощущения служили не столько предметом исследования, сколько показателя­ми исследуемого физиологического процесса, но каза­лось только делом времени - подвести физиологические исследования вплотную к тем центральным нервным процессам, которые составляют непосредственную ос­нову явлений сознания и таким путем, так сказать, сни­зу, со стороны мозга подойти к объективному исследо­ванию самих психических процессов. Перспектива экспериментального исследования психики, которое прежде считалось принципиально невозможным, так воодушевила исследователей, что вскоре под знаменем «физиологической психологии» (В. Вундта) по всему миру развернулась сеть физиологических, нейрофизио­логических, психофизиологических, а затем и собствен­но психологических экспериментальных исследований.

Но чем больше накапливался опыт таких исследова­ний, тем больше нарастало разочарование: точность физиологических методик разбивалась о нечеткость субъективно-психологических показаний и разноголоси­цу их толкований. А без сопоставления с «непосредствен­ными данными сознания» физиологические показатели лишались психологического значения. Характерны такие даты: движение за создание «физиологической психоло­гии» началось с 60-х годов прошлого века; в середине 70-х годов возникают экспериментально-психологические лаборатории, а вскоре и целые институты. Но уже через 25-30 лет, к середине 90-х годов стали громко раздавать­ся голоса разочарования в научных возможностях такой психологии 2 . И через полтора десятка лет, к началу вто­рого десятилетия нашего века эти голоса слились в от­крытый и громкий «кризис психологии».

Величайшей исторической заслугой «физиологиче­ской психологии» остается введение эксперимента в пси­хологию. Но в той форме, в какой он применялся в «фи­зиологической психологии», эксперимент опирался на ложную идею психофизического параллелизма и, естест­венно, не мог вывести психологию из оков субъективиз­ма. Самая ориентация такого исследования психических процессов была ложной; она диктовалась субъективно-идеалистическим представлением о психике и разбива­лась о него. В эксперименте эта принципиальная оши­бочность «физиологической психологии» стала явной и, так сказать, вопиющей.

Первое время и этот кризис казался продуктивным: новые направления не только указывали на существен­ные недостатки «физиологической психологии», но и предлагали новые пути психологического исследования. Среди этих направлений для вопроса о предмете психо­логии принципиальное значение имел бихевиоризм - «психология как учение о поведении». Бихевиоризм от­крыто и прямо выдвинул требование изменить сам пред­мет психологии, отказаться от исследования явлений соз­нания, изучать только поведение как объективный процесс и только объективными методами.

Поведение как предмет психологии . Первоначально би­хевиоризм сложился в зоопсихологии, где уже в 90-х го­дах прошлого столетия исследователи перешли от наив­ного истолкования поведения животных по аналогии с человеком к систематическому описанию того, как ведут себя животные в экспериментальных ситуациях, где они решают разные задачи: научаются открывать запоры кле­ток, находить в лабиринте путь к кормушке или выход из него, обходить или устранять различные препятствия, пользоваться для этого разными средствами и т. д. Зада­чи можно было широко варьировать по характеру и слож­ности; можно было вызывать разную активность, различ­ные потребности животного; по-разному применять «награду» и «наказание», действовать на такие-то органы чувств или исключать некоторые из них, обращаться к разным двигательным возможностям животных и т. д. За­висимость поведения и научения животных от разных условий можно было описывать объективно, не прибегая к помощи догадок о том, что чувствует, думает или хочет животное. Материал был обширен, разнообразен, инте­ресен, казалось, был найден объективный путь изучения того, что бесспорно относится к психологии и весьма су­щественно для нее.

И когда в психологии человека распространилось глу­бокое разочарование в научных возможностях «физиологи­ческой психологии», естественно возникла идея: перене­сти на человека метод, который оправдал себя (так казалось в то время) в гораздо более трудной (для объек­тивного исследования) области психологии животных, перейти и в изучении человека от явлений сознания к объ­ективному изучению поведения. Так возникло последнее, третье понимание предмета психологии - «поведение». Открыто и громко оно заявило о себе в самом начале вто­рого десятилетия нашего века.

Поведение человека и животных имеет такое большое и очевидное значение для понимания их психики (это признавалось всеми и во все времена), что когда поведе­ние было объявлено истинным предметом психологии, да еще обещающим возможность строго объективного ис­следования, это было повсеместно воспринято с вооду­шевлением. По словам историка, на некоторое время поч­ти все психологи в большей или меньшей степени стали бихевиористами 1 ; больше или меньше в том смысле, что, признавая основным объектом изучения поведение, они далеко не все и не в одинаковой мере отказывались от изучения явлений сознания.

Но с поведением, как предметом психологии, повто­рилось то же, что с явлениями сознания. Несостоятель­ность его обнаружилась по двум линиям.

Во-первых , хотя поведение, бесспорно, есть нечто объективное, однако его психологическое содержание (психологическое по тем критериям, которыми тогда рас­полагала, да и теперь располагает психология) оказалось таким же недоступным объективной регистрации, как и в явлениях сознания. С помощью киносъемки, кинограм­мы, электромиограммы, электроэнцефалограммы и т. д. можно зарегистрировать лишь физические и физиологи­ческие изменения: движения тела и его органов, сокра­щение мышцы, их биотоки, биотоки мозга, сосудистые и секреторные реакции и т. п. Но движения (а тем более другие изменения организма) - это еще не поведение. Конечно, они как-то свидетельствуют о поведении, но это свидетельство непрямое. Движения приходится истолко­вывать, соотносить с целями поведения, с тем, как субъект понимает обстановку, пути и средства достижения своих це­лей. Без такого истолкования физические и физиологиче­ские изменения не составляют поведение и кажутся тако­выми лишь наивному наблюдателю, привыкшему свое непосредственное толкование явлений принимать за их не­посредственное восприятие. Когда же предъявляется стро­го научное требование, показать поведение, а не только дви­гательные, сосудистые, секреторные, электрические и прочие реакции, тотчас обнаруживается, что кроме этих ре­акций бихевиоризм ничего показать не может. И не может этого сделать не вследствие недостаточности технических средств и методик исследования, а вследствие того пони­мания объективности, с которым он сам выступает.

Невозможность физически, вещественно показать не­что большее, чем разные телесные реакции, ведет не толь­ко к тому, что представители бихевиоризма не могут дать психологический анализ поведения, но, более того, они не могут отличить его от тех реакций, которые в психологичес­ком смысле поведением уже не являются, - от реакций внутренних органов (желудка и кишечника, сердца и со­судов, печени и почек и т. д.), от движений физических тел, работы машин. Если поведение - комплекс физиче­ских реакций, то и реакции внутренних органов суть тоже разные виды поведения. С этой точки зрения поведени­ем можно назвать и работу технических устройств. Пред­ставители точных наук охотно пользуются словом «пове­дение» для обозначения действия этих разных систем и устройств. Они-то хорошо знают, о чем идет речь на самом деле, и для них слово «поведение» не больше, чем метафора, украшение речи. Но для психологической теории такая ме­тафора - серьезная опасность, потому что психолог как раз и не знает, что есть поведение сверх того, что само по себе и в точном смысле слова не есть поведение. Если всякое движение и даже изменение есть поведение, то последнее не составляет предмет психологии; а если в поведении, как предмете психологии, есть еще что-то, сверх движений или изменений тела, то что же именно?

Во-вторых, еще одна и, пожалуй, основная несостоятель­ность бихевиоризма обнаружилась в том, что, желая изу­чать поведение без явлений сознания (которые будто бы радикально нарушают объективность исследования), представители бихевиоризма оказались перед жестким выбором: или перейти к изучению физиологических ме­ханизмов поведения, т. е. стать физиологами и сказать: нет никакой психологии, даже бихевиористической, есть толь­ко физиология поведения; или изучать механизмы поведе­ния без физиологии, т. е. только как соотношение стимулов и реакций. Естественно, что уже основоположники бихе­виоризма выбрали второй путь. Однако нельзя было «так просто» не учитывать физиологические механизмы, неос­поримо участвующие в поведении. Надо было как-то оп­равдать исключение центрального физиологического меха­низма из анализа поведения. И желаемое оправдание было найдено в виде известной бихевиористической гипотезы о работе мозга по принципу переключения более слабых не­рвных процессов на пути одновременно протекающих бо­лее сильных процессов. Согласно этой так называемой «ги­потезе обуславливания» 1 , психологу-бихевиористу вовсе не обязательно знать, какими путями идет возбуждение от сла­бого (индифферентного) стимула и как оно переходит на путь более сильного процесса, вызванного безусловным или имеющим определенное значение условным раздражителем. Важно только одно: это переключение всегда происходит - от слабого нервного процесса к более сильному - и в ре­зультате его раздражитель, вначале не связанный с данной реакцией, связывается с ней и начинает ее вызывать (реак­цию более сильного раздражителя). В таком случае, зная силу действующих раздражителей и учитывая прошлый опыт «испытуемого», можно исследовать процессы науче­ния, образования поведения, не вникая в его физиологиче­ские механизмы; их изучение можно представить физиоло­гам. Образование же новых форм поведения составляет отдельную область исследования, предмет поведенческой психологии.

Такова была фундаментальная позиция «классическо­го» бихевиоризма. Но очень скоро, уже в конце 20-х го­дов, стало очевидно, что нельзя объяснить ни поведение человека, ни поведение животного одним сочетанием на­личных стимулов и прошлого опыта; что в промежутке между действием стимулов и поведенческими реакция­ми происходит какая-то активная переработка поступаю­щей информации, которую нельзя свести к влиянию сле­дов прошлого опыта; что это какие-то активные процессы, без учета которых не удается объяснить реакцию живот­ного на наличные стимулы. Так возникает «необихевио­ризм» с его важнейшим понятием «привходящих (или промежуточньих) переменных» 2 и отменяется основное положение первоначального бихевиоризма (который те­перь нередко называют наивным).

Но каким образом необихевиоризм, признавая эти про­межуточные переменные, может отмежеваться от физио­логии мозга? Выход был найден в том разъяснении, кото­рое получили «промежуточные переменные». Оказывается, они - наши давние знакомые: это «знак», «знаковая струк­тура» (ситуация), «ожидание знаковой структуры», «ожи­дание признаков» (объекта), «ожидание отношений средств к цели», «заключение» (умозаключение) и т. п. Очевидно, все это психологические характеристики, однако нас все время уверяют, что на самом деле, т. е. в мозгу, это не «пси­хологическое», а «физиологическое». Для видимой объек­тивности изобретается целый словарь новой терминологии, с помощью которого эти психологические «переменные» облекаются в новую, не сразу понятую форму.

Не приходится сомневаться, что психологическое со­держание «привходящих переменных» имеет свою физиологическую основу. Однако пока они остаются только физиологическими процессами, они и должны изучаться физиологически, но тогда они не «знак», не «ожидание», не «умозаключение» и т. п. Когда же они выступают как психические процессы, то в качестве пси­хического отражения ситуаций они требуют нового и те­перь уже психологического изучения и объяснения. Ина­че говоря, необходимость учитывать «привходящие переменные» снова ставит представителей необихевио­ризма перед выбором: или только физиология, но тогда не пригодны психологические характеристики промежу­точных переменных; или не только физиология, но и психология, но где же тогда возможности собственно пси­хологического и притом объективного исследования?

«Привходящие переменные» устанавливаются необи-хевиористами в результате, так сказать, нелегального и теоретически неоправданного психологического анали­за поведения. Продолжая в теории отрицать значение психики, необихевиоризм на практике вынужден при­знать реальное участие психики в поведении и пользо­ваться его психологическими характеристиками. Словом, в качестве нового учения о предмете психологии бихевио­ризм оказался дважды несостоятелен: он не смог выде­лить психологическое содержание поведения и не сумел объяснить поведение без помощи традиционных психо­логических «переменных».

Упорное отрицание бихевиористами психики и ее изу­чения было вызвано страхом перед нею как источником принципиально «субъективного» и принципиально нена­учного. Как справедливо указывал С. Л. Рубинштейн, это происходило оттого, что бихевиоризм знал и признавал лишь то представление о психике, которое считал непри­емлемым в науке 1 . Конечно, это не было его особенно­стью, такое представление о психике бихевиоризм разде­лял со всей буржуазной философией и психологией. Вероятно, оттого-то представителям бихевиоризма и не приходило в голову, что ненаучной является не сама пси­хика, а это ложное представление о ней, и что из науки следует исключить не психику, а именно это ненаучное и денатурированное представление.