Кому выплачивается материнский капитал. Материнский капитал. Размер. Получение. Использование. Основные различия федерального и регионального материнского капитала

Советское детство… Проклинаемое и воспеваемое советское детство – у каждого поколения оно свое. Вот и у нас, представителей 70-х – начала 80-х, было свое детство, оставившее на память о себе пережитки общего воспитания.

Все мы, советские ребята, независимо от национальной принадлежности, были воспитаны на одних и тех же ценностях. Так происходило не только благодаря нашим родителям – вся окружающая действительность прививала нам «нужные» понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Не шумят мои игрушки…

В младенчестве на нас влияли педагогические теории американского доктора Спока, усвоенные нашими матерями вперемешку с выдержками из статей «Энциклопедии домашнего хозяйства». Именно этим источникам информации мы обязаны тем, что нас окунали в ванну в пеленочках, поили водичкой при грудном вскармливании, а к году приучали ходить на горшок. Погремушки, неваляшки и прочие игрушки с раннего детства приучали нас видеть красоту в незамысловатых формах и неярких красках.

Куклы, с которыми мы играли в дочки-матери, – простецкие советские и ГДРовские красавицы с закрывающимися глазами, учили нас безусловной любви к «детям», не зависящей от их внешних и прочих качеств. Пластмассовый крокодил Гена, играть с которым было невозможно, потому что у него постоянно вываливались желтые глаза, прививал нам терпимость к чужим недостаткам. Педальный «Москвич» за 25 рублей, пахнувший настоящим автомобилем и развивавший скорость до 8 км/ч, и, как правило, принадлежавший не нам, воспитывал в нас умение справляться с разрушающим чувством зависти.

Человек – существо коллективное

В детском саду мы проходили предварительный этап формирования советского человека. Здесь воспитательницы, заталкивавшие манную кашу большими ложками в маленькие детские рты, учили нас уважать грубую силу – зато почти все советские дети научились есть через «не могу»!

Показательные наказания провинившихся (например, не успевших на горшок) детишек внушали нам, что дисциплина дороже человеческого достоинства.

Безусловно, так было не везде! Среди воспитателей встречались и по-настоящему добрые женщины, при них в группах царила теплая атмосфера, а их подопечные с малолетства приучались любить общественную жизнь. Добрым воспитательницам проще было научить детей любить бессмертного вождя мирового пролетариата, знакомство с которым здесь, в саду, у большинства и происходило. Нам читали рассказы про Ленина, мы учили про него стихи, например, такие:

Всегда мы помним Ленина
И думаем о нем.
Мы день его рождения
Считаем лучшим днем!

Потом мы шли в школу. Первый, кого мы там встречали, снова был В. И. Ленин, точнее, его изваяние в виде бюста. «Школа – это серьезно!» – как будто напоминал он нам своим строгим взором. Мы открывали букварь – и на первой странице видели предисловие: «Ты научишься читать и писать, впервые напишешь самые дорогие и близкие для всех нас слова: мама, Родина, Ленин…». Имя вождя органично входило в наше сознание, мы хотели быть октябрятами, нам нравилось носить звездочки с портретом Владимира Ильича, на котором он был «маленький, с кудрявой головой». А потом нас принимали в пионеры.

Страшно подумать, но мы давали клятву. Перед лицом своих товарищей мы торжественно обещали «горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия». Мы выкрикивали: «Всегда готов!», даже не задумываясь, к чему именно нас призывали быть готовыми. Мы носили красные галстуки, отличники – тщательно выглаженные, а двоечники и хулиганы – неуважительно мятые. У нас были пионерские собрания, на которых кого-нибудь обязательно за что-то отчитывали, доводя до слез. Нашим долгом было помогать отстающим ученикам, заботиться о ветеранах, собирать макулатуру и металлолом. Мы принимали участие в субботниках, по графику делали уборку в классе и столовой, учились вести домашнее хозяйство и «молоток в руках держать» на уроках труда, или даже работали в колхозах, ведь именно труд должен был выковать из нас коммунистов.

Труд необходимо чередовать с отдыхом: коммунистическая партия заботилась и об этом. Большинство из нас летние месяцы проводили в пионерских лагерях, путевки в которые выдавались нашим родителям по месту работы. Чаще всего это были лагеря в ближайших пригородах. Лишь детям сотрудников крупных предприятий выпадало счастье отдохнуть на Черноморском или Азовском побережьях. Наиболее знаменитым пионерским лагерем, разумеется, был «Артек», в котором все было «самое-самое». Иногда путевки в него доставались отличникам и победителям олимпиад. В пионерских лагерях мы просыпались под звуки горна, делали утреннюю зарядку, ходили строем, пели гимн пионеров «Взвейтесь кострами, синие ночи…», ну и влюблялись, конечно.

А потом был комсомол, в ряды которого многие представители нашего поколения так и не успели вступить. Правда, комсомольская организация была открыта только для самых достойных юных личностей. Комсомольский значок на груди означал окончательное расставание с детством.

В человеке все должно быть прекрасно

Немало сделала для нашего воспитания и советская ткацкая и швейная промышленность. С малых лет нас одевали в пальтишки и шубки, в которых было трудно пошевелить руками. Рейтузы, заправленные в валенки, всегда кололись, но учили нас смиряться с неудобствами. Колготки всегда сползали и морщились на коленках. Особо аккуратные девочки подтягивали их на каждой перемене, остальные же ходили как есть. Школьная форма для девочек была из чистой шерсти. Многие не любили ее за состав ткани и за сочетание цветов, унаследованное от дореволюционной гимназической формы, но все-таки ей было присуще своеобразное обаяние.

Воротнички и манжеты приходилось перешивать чуть ли не каждый день, и это учило наших мам, а потом и нас самих быстро справляться с иголкой и ниткой. Темно-синяя форма для мальчиков изготавливалась из какой-то бессмертной полусинтетической ткани. Каким только испытаниям не подвергали ее советские мальчишки! Выглядели они в ней не слишком элегантно, но и в этом был элемент воспитания: в мужчине – не внешность главное.

Делу время, потехе час

У уважающих себя советских школьников не было принято бездельничать. Очень многие из нас учились в музыкальных и художественных школах, серьезно занимались спортом. Тем не менее, времени всегда хватало и на игры, и на детские развлечения. Самые счастливые часы нашего детства проходили во дворе. Здесь мы играли в «казаки-разбойники», в «войнушку», где одни были «наши», а другие – «фашисты», в игры с мячом – «Квадрат», «Вышибалы», «Съедобное-несъедобное» и другие.

В общей массе мы были довольно спортивными и выносливыми. Советские девочки часами могли прыгать «в резиночку», а мальчики – с тарзанки, или заниматься на турниках и брусьях. У мальчиков хулиганистого склада были и менее безобидные развлечения – они стреляли из рогаток, делали самодельные «бомбочки» и сбрасывали из окон полиэтиленовые мешки с водой. Но, наверное, самым популярным «дворовым» занятием мальчишек была игра «в ножички».

О хлебе насущном

Мы были очень самостоятельными, по сравнению с нашими собственными детьми. Ходить по маминому поручению за хлебом, молоком или квасом в 7-8 лет было для нас чем-то самим собой разумеющимся. Помимо прочего, иногда нам поручали сдавать стеклотару, после чего у многих из нас появлялась мелочь на карманные расходы. На что можно было ее потратить? Конечно, на газировку из абсолютно негигиеничного автомата или на мороженое. Выбор последнего был невелик: пломбир за 48 копеек, молочное в вафельном стаканчике и фруктовое в бумажном, эскимо, «Лакомка» и брикет на вафлях. Советское мороженое было необыкновенно вкусным!

Особую ценность представляла для нас жевательная резинка, которая, как и многое другое, являлась дефицитным продуктом. До падения «железного занавеса» это была наша советская резинка – клубничная, мятная или кофейная. Импортная жвачка с вкладышами появилась чуть позже.

О пище духовной

Советское время принято называть бездуховным, но мы, советские дети, этого не ощущали. Напротив, мы росли на литературе, кинематографе, музыке, одухотворенных талантом авторов и их заботой о нашем нравственном воспитании. Конечно, речь идет не о конъюнктурных произведениях, которых тоже было немало, а о тех, что создавались с подлинной любовью к детям. Это мультфильмы про Винни Пуха, Карлсона и Маугли, культовый «Ежик в тумане», чудесная «Варежка» и незабываемый «Домовенок Кузя», фильмы «Приключения Буратино», «Приключения Электроника», «Гостья из будущего», «Чучело» и многие другие. Нас воспитывали и глубокие, заставляющие задуматься фильмы для взрослых, ведь на советских детей не распространялись возрастные ограничения.

Для нас издавались журналы «Мурзилка», «Веселые картинки», «Пионер», «Юный натуралист» и «Юный техник». Мы любили читать! Нашими умами владели герои повестей В. Крапивина, В. Катаева, В. Осевой, странные персонажи из стихов Д. Хармса и Ю. Мориц. Мы слушали потрясающе интересные музыкальные спектакли про Али-Бабу и сорок разбойников, про Алису в Стране чудес, про Пеппи Длинныйчулок, в которых узнавали голоса самых популярных актеров и музыкантов. Пожалуй, старания всех этих людей и наполняли наше советское детство счастьем. Это благодаря им мы верили в добро и справедливость, а это дорогого стоит.

/ в воспоминаниях и оценках очевидца /

Я родился в СССР в 1948 году в кишлаке Муминобод Таджикской ССР. Мои родители перебрались в Таджикистан в 1932 году, в период голодомора. (См. об этом на моем сайте - « »).

Одним из наиболее ранних воспоминаний моего детства являются события, связанные со смертью Сталина . Я смутно помню, как по грунтовой, размытой весенними дождями центральной улице кишлака шел мужчина и, останавливаясь напротив каждого двора, кричал: «Всем собираться у сельсовета! Всем идти к сельсовету!». Когда я спросил у спешно собиравшегося на народный сход отца, что случилось, то он ответил, что умер Сталин. Тогда я еще не понимал, кто такой Сталин и что значит его смерть для нашей страны и всего мира.

Пишу о смерти Сталина для того, чтобы читатель лучше представлял временной период, в котором происходили описанные ниже события.

Вся система образования и воспитания в СССР была идеологически насыщена. Школьникам с первого класса постоянно внушали, что единственно верной является марксистко-ленинская идеология, а единственно возможным путем развития человечества является социализм и коммунизм. И мы искренне верили, потому что эта идеология провозглашала приоритет общечеловеческих ценностей, таких как «равенство», «братство», «социальная справедливость», «защита интересов трудящихся». И даже первокласснику был понятен лозунги: «Кто не работает - тот не ест», «От каждого по способности - каждому по труду».

Целенаправленное идеологическое воспитание детей начиналось с первого класса.

В первом классе всех школьников принимали в «октябрята» - детскую патриотическую организацию. Само название «октябренок» происходило от названия «Великая Октябрьская социалистическая революция». На торжественном построении малышам говорили о том, что они являются достойными сынами великой страны, верными продолжателями традиций Октябрьской революции, открывшей новую эру в истории человечества. Новоиспеченным октябрятам цепляли на грудь круглый голубоватого цвета с позолоченной каемочкой значок величиной с пятак, с которого беззаботно смотрел русый кучерявый мальчик - якобы Ленин в раннем детском возрасте. В этой связи (изображение мальчика на значке») я вспомнил сточку из какого-то детского стишка того времени: «Когда был Ленин маленьким с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по горке ледяной».

Каких-либо дополнительных обязательств звание «октябренок» на его носителя не накладывало. Но учителя и другие воспитатели по любому поводу подчеркивали, что это звание «обязует» октябренка вести себя достойно, хорошо учиться, во всем помогать маме и папе, потому что «только тех, кто любит труд, октябрятами зовут». Провинившегося октябренка могли «обсудить» на собрании сверстников и вынести общественное порицание, а к отстающему в учебе могли «прикрепить» успевающего товарища, для оказания помощи.

Пионерская организация

Над октябрятами традиционно шефствовали пионеры. Они помогали малышам организовывать и проводить общественные мероприятия, порой разрешать возникающие конфликты и др.

Пионерская организация являлась следующей ступенью в непрерывном процессе идеологического воспитания. В пионеры принимали в четвертом классе, детей достигших 9-10 летнего возраста. Лично у меня процесс принятия в пионеры (1958 г.), вызвал положительные эмоции и патриотические чувства. Возможно и потому, что это мероприятие сопровождалось торжественным построением, патриотическими выступлениями и призывами наших педагогов и воспитателей, гудением в горн и барабанным боем.

Принятым в пионеры школьникам на шею повязывали красные галстуки и учили отдавать «честь» - салютовать поднятием правой руки ко лбу. Например, на призыв пионервожатого «Юные пионеры, к борьбе за дело коммунистической партии будьте готовы!», весь пионерский отряд дружно отвечал «Всегда готовы!».

«Пионерский» период жизни мне запомнился торжественными построениями и маршами по поводу очередной годовщины Октябрьской революции, очередного дня рождения Ленина, дня победы 9-го мая и др., а также звучными лозунгами типа: «Пионер - всем ребятам пример», «Кто шагает дружно в ряд? - пионерский наш отряд!». Еще я помню, что была проблема с тем, как правильно завязать галстук и как не забыть его надеть, когда идешь в школу. Пионеров на учебные занятия без галстука не пускали.

В летний период времени значительная часть пионеров и других школьников отдыхали в летних «пионерских лагерях». Это были организации с элементами воинской дисциплины. С побудками горниста, с ежедневными общими построениями, докладами пионервожатых старшему пионервожатому, с поднятием флага. По торжественным датам организовывался общий лагерный пионерский костер, на котором дети вдохновенно пели: «Взвейтесь кострами сини ночи, мы пионеры дети рабочих. Близится эра светлых годов, кличь пионера - всегда будь готов!».

И, несмотря на то, что членство в пионерской организации, так же как и в организации «октябрят», носило, по большей части, формальный характер, в совокупности с иными видами образования и воспитания, оно давало свои положительные результаты. Пионерам постоянно внушали, что они живут в самой могучей и свободной стране, потому что восставший в октябре 1917 года народ сверг своих эксплуататоров и установил власть рабочих и крестьян. Все это воспитывало чувство коллективизма, народной солидарности и гордости за свою великую и могучую Родину.

Мне на всю жизнь запомнился один эпизод, произошедший на уроке истории примерно в 4-5 классе. Нам учительница с болью в голосе рассказывала о том, как в буржуазных странах капиталисты нещадно эксплуатируют рабочих, и как эти бедные люди страдают от этого гнета.

Меня сильно взволновал «рассказ» учительницы и я задал ей вопрос примерно следующего содержания: «А почему наша великая страна с самой могучей Армией в мире, не освободит этих нещадно угнетаемых рабочих?».

Ответ учительницы, жаль не помню её фамилии, был весьма аргументированным и даже мудрым. Она сказала примерно следующее: Во-первых, социалистическая революция - это личное дело каждой страны и ее пролетариата. Во-вторых, Мы не можем вмешиваться в дела других суверенных стран и посылать своих солдат, чтобы они гибли в чужой стране. «Ведь ты не хочешь, чтобы твой папа пошел на войну, освобождать чужих рабочих и его там, возможно, убили бы?» - обратилась учительница непосредственно ко мне.

Я, конечно же, этого не хотел. Мой отец не так давно пришел с Великой Отечественной войны, и хорошо, что остался живым. Поэтому я согласился с доводами учительницы.

ВЛКСМ

Над пионерами шефствовала комсомольская организация - Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи (ВЛКСМ), созданный по инициативе В.И. Ленина в тревожном 1918 году. В ряды ВЛКСМ школьников принимали с 14 лет целыми классами.

Членство в комсомоле давало неплохой шанс тем, кто хотел сделать политическую и профессиональную карьеру. Во-первых, комсомольские активисты могли продвигаться по служебной лестнице в самой структуре ВЛКСМ, занимая весьма престижные и хорошо оплачиваемые должности. Во-вторых, неплохо себя зарекомендовавший комсомолец мог вступить в ряды Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) уже в 18-и летнем возрасте, тогда как людей, не состоявших в комсомоле, принимали в партию только с 30-и лет. В целом же ВЛКСМ считался кадровым резервом КПСС.

В комсомол, как и в октябрята, и в пионеры принимали всех школьников, за редким исключением.

Лично я в школьные годы не был принят в комсомол из-за моего среднего брата Владимира. Володя старше меня на полтора года, поэтому ему раньше предложили стать комсомольцем, что он с готовностью сделал. Но одним из многих его достоинств, а в определенных жизненных ситуациях - «недостатков», являлось то, что он по жизни был и есть правдоискатель. А в те юношеские годы он еще и «страдал» максимализмом.

Став комсомольцем, Володя активно включился в общественную работу и стал вносить различные новаторские предложения для рассмотрения в школьной комсомольской организации. Эти предложения, по его мнению, должны были исправить многие, имевшие место быть, недостатки в нашей школьной и общественной жизни. Но его активность не была оценена. Старшие товарищи посоветовали Володе заниматься своим делом и не лезть, куда не следует. Тогда он обратился в районный комитет комсомола. Ссылаясь на Устав ВЛКСМ, Володя стал говорить о том, что каждый комсомолец на своем месте должен проявлять инициативу для приближения светлого завтра и т.п. Но результат его правдоисканий был тот же, что и в школьной организации. Мало того, из районной организации в школьную «спустили» директиву - разобраться с «зарвавшимся» комсомольцем. Володи «грозил» выговор. Но он, не дожидаясь наказания, написал заявление с просьбой, отчислить его из рядов ВЛКСМ, так как он не видит смысла своего членства в этой организации.

Хорошо, что «отречение» моего брата от комсомола происходило в начале 60-х годов XX века. Случись такое на 10 лет раньше - не сносить бы ему головы, да и не только ему. Тем не менее, поступок Владимира наделал немало шума в комсомольских кругах различного уровня. Десятилетиями отлаженная, и уже порядком заформализованная многоуровневая система идеологического (коммунистического) воспитания внезапно дала сбой. И чтобы не случилось повторного рецидива, в руководстве районной комсомольской организации было принято решение о том, что и меня, от греха подальше, не принимать в комсомол. А я, из чувства солидарности с братом, и не настаивал на своем членстве в этой организации.

И, тем не менее, несмотря на зависимость от общего партийного руководства, районные, городские, областные и др. комсомольские организации принимали непосредственное участие в управлении обществом и государством на соответствовавшем их положению уровне. Можно, например, вспомнить военные годы, когда молодежь пела: «уходили комсомольцы на гражданскую войну». Можно вспомнить всесоюзные ударные комсомольские стройки, одним из итогов которых стал город со звучным названием - Комсомольск на Амуре.

Много хороших и разных начинаний возникло по инициативе комсомола, и было воплощено в жизнь при непосредственном его участии. Но со временем, когда тоталитарная вертикаль власти и управления достигла своего абсолюта, любая инициатива, если она не совпадала с «линией партии», стала наказуема. Даже после смерти Сталина, когда советский тоталитаризм постепенно трансформировался в авторитаризм, закостеневшая система управления, с одной стороны боялась стимулировать инициативы «снизу», чтобы они не подвергали сомнению легитимность существующей власти, а с другой стороны, неповоротливая система управления не желала лишний раз напрягаться.

С «одобряемыми» комсомольскими инициативами обычно происходило следующее. Например, на высшем партийном и государственном уровне принималось решение о строительстве Байкало-амурской магистрали (БАМа). Тут же, по заранее написанному и одобренному «свыше» сценарию в какой-то ранее неизвестной низовой комсомольской организации, комсомольские активисты выступают с «инициативой» - объявить строительство БАМа всесоюзной ударной комсомольской стройкой. «Инициативу» подхватывают десятки, а затем и сотни других комсомольских организаций. Вскоре, как бы под давлением инициатив «снизу» собирается «Внеочередной» пленум Центрального комитета ВЛКСМ, на котором принимается соответствующее решение. А после его одобрения в высших партийных органах, например, на пленуме ЦК КПСС, по всей стране начинают формироваться «добровольческие» комсомольские строительные отряды. И вот уже в переполненных вагонах, мчавшихся в сторону «ударной комсомольской стройки», молодые, еще недостаточно окрепшие голоса пели: «Веселей ребята, выпало нам строить путь железный или просто - БАМ».

На «комсомольской» стройке трудились не только «комсомольцы-добровольцы», но и такие военные подразделения как стройбаты и отряды заключенных.

Например, уже упомянутый выше мой брат Володя, хотя и покинул ряды комсомола, но 17-ти летним юношей, вместе со своим другом Юрой Дворецким, поехал на строительство Нурекской ГЭС (Таджикистан). И там он видел, как заключенные почти за даром трудились на самых тяжелых и опасных участках строительства. А во время службы в рядах Советской Армии, Володя в составе стройбата немало потрудился на благо Родины и своего начальства на больших и малых стройках. В частности, он в составе своего стройбата участвовал в восстановлении разрушенного землетрясением (1966 г.) Ташкента.

По поводу использования труда заключенных на «комсомольских» стройках существовало немало анекдотов. Вот один из них: Приехал Леонид Ильич Брежнев на БАМ. Везут его на машине вдоль стройки. И вдруг Брежнев попросил остановить машину там, где не было это запланировано. Вышел он из машины, рабочие прекратили работу и по команде конвоира выстроились в шеренгу. Брежнев поздоровался и спрашивает: «Комсомольцы?». Конвоир отвечает: «Так точно - комсомольцы!». «А что означает нашивка «ЗК» у них на робе?». «А это означает - забайкальский комсомолец», не растерялся конвоир.

Энтузиазмом молодежи и принудительным трудом зависимых категорий граждан советское руководство в значительной мере компенсировало слабую оснащенность строек современными средствами производства и плохую организацию труда. Поэтому энтузиазм многих комсомольцев пропадал после того, как они сталкивались с суровой действительностью, и некоторые из них, уже в индивидуальном порядке, покидали пределы стройки.

Конечно же, на стройки ехали и другие категории людей. Одни ради романтики, другие надеялись на новом месте устроить свою личную жизнь, третьи хотели подзаработать деньжат и вернуться. По последнему поводу даже была переделана популярная в те времена песня, в которой вместо слов «а я еду за туманом, за туманом. За туманом и за запахом тайги», пели: «а я еде за деньгами, за деньгами. За туманом пускай едут дураки».

Высшим уровнем в системе идеологического воспитания являлось членство в Коммунистической партии Советского Союза . КПСС, считалась рабоче-крестьянской партией, поэтому руководящие органы партии стремились, чтобы в ее рядах большинство составляли рабочие и крестьяне. При этом отношение к рабочим (пролетариату) было особенным, в связи с тем, что, в соответствии с теорией марксизма, пролетариат является наиболее прогрессивным классом, а диктатура пролетариата является обязательным условием перехода от капитализма к коммунизму. Поэтому, прежде всего рабочих принимали в партию весьма охотно. Кроме того, для подавляющего большинства рабочих членство в партии накладывало лишь дополнительные обязательства, в том числе и в виде уплаты ежемесячных членских взносов.

Но если рабочий-коммунист, стремился сделать карьеру, то партийные органы ему в этом всячески помогали, например, посылали на учебу, ходатайствовали перед администрацией предприятия о повышении его в должности. Следовательно, «пролетарское происхождение» уже само по себе было дополнительным козырем в процессе продвижения по служебной лестнице.

Этот факт стали умело использовать многие высокопоставленные (и не очень) партийные и государственные руководители для «опролетаривания» своих детей. Суть такого явления заключалась в следующем. Сразу после окончания средней школы или еще в период учебы, например, во время летних каникул, хитро-мудрые родители устраивали своих детей на рабочие специальности. Получив в трудовую книжку, соответствующую запись, такой горе-рабочий мог смело писать в своей автобиографии о том, что свою трудовую деятельность он начинал «простым рабочим». Этот аргумент в существовавшей тогда системе власти и управления действовал безотказно всю оставшуюся жизнь.

В этой связи, необходимо отметить еще одну важную особенность того времени. В СССР, всячески превозносился и пропагандировался труд простых людей, особенно рабочих профессий. И пусть этот почет, и уважение по большей части носили формальный характер, люди рабочих профессий не считали себя неудачниками, как это нередко стало происходить после распада СССР. Например, работая в начале 70-х годов водителем линейного автобуса, я с гордостью писал о себе и своих коллегах такие стихи: «Мы из рабоче-крестьянской семьи, с детских лет не по книжкам - воочию, в жизнь, вступая со школьной скамьи, познавали науку рабочую…».

А вот для государственных служащих, технической и творческой интеллигенции членство в партии было необходимым условием для продвижения по служебной лестнице. Поэтому для этого контингента работников существовали квоты на прием в партию, и порой приходилось ждать годами, чтобы получить заветный партийный билет.

В этой связи у такого рода «ожидающей» интеллигенции нередко возникали неприязненные отношения к простым рабочим. Я помню, как однажды во время вечерних занятий в «Университете марксизма-ленинизма» один из слушателей поднял вопрос о том, как несправедливо партия осуществляет прием в свои ряды. Преподаватель попытался оправдать официальную линию партии по кадровой политике. Но тут поднялся целый хор обиженных голосов, которые стали обвинять рабочих в пьянстве, тунеядстве, некомпетентности и других «грехах».

И только тут я понял, что среди двадцати-двадцати пяти присутствующих на этих занятиях слушателей, только я один являюсь рабочим.

Меня, конечно же, возмутили такие огульные обвинения. Выбрав момент, я взял слово и вкратце рассказал о себе и о своих коллегах-коммунистах, работающих простыми рабочими в 9-м автобусном парке. Мое выступление, очевидно, произвело эффект холодного душа. Аудитория смолкла, а сидевший со мной за одним столом мужчина лет 35-и, как потом выяснилось, кандидат технических наук из какого-то НИИ, подал мне руку и поздравил с «блестящим» выступлением.

В партию стремились принимать лучших рабочих. Говорю за них, так как сам вступал в партию, будучи водителем автобуса 9-го автобусного парка города Москвы. Я хорошо помню диалог, возникший у меня с секретарем нашей парторганизации Валерием Баровым. Так, на предложение секретаря о подачи мной заявления на предмет вступления в КПСС, я выразил сомнение в способности этой организации что-то изменить в нашей жизни в лучшую сторону. Тогда он назвал с десяток фамилий коммунистов - водителей, слесарей и механиков, которых я знал лично как весьма достойных и уважаемых людей и спросил: а почему бы и мне не быть в их компании? - ведь, чем больше таких людей будет в партии, тем легче мы справимся с возникающими проблемами.

Такой аргумент в то время был для меня достаточно убедительным. Лишь позже я понял, что даже максимально возможное число хороших людей, находящихся в низовых партийных организациях, почти никак не могут повлиять на жесткую вертикаль партийно-государственного управления общественными отношениями, сложившуюся к тому времени в СССР.

И, тем не менее, с целью повышения своего авторитета, КПСС, как и любая современная партия, стремилась привлечь в свои ряды как можно больше передовиков производства, видных ученых, писателей, деятелей культуры и т.д. Ведь любой трудовой и творческий успех этих людей можно было представить как активную деятельность конкретной парторганизации и партии в целом. Поэтому многих талантливых людей различными способами завлекали и даже вынуждали вступать в КПСС, гарантируя определенные социальные блага и продвижение по служебной лестнице.

Еще один любопытный, и, на мой взгляд, циничный метод агитации и приема в партию практиковался в военное время. В боевых условиях в партию можно было вступить сразу, минуя годичный кандидатский стаж. Нередко бойцов агитировали непосредственно перед боем написать заявление с такими словами: «Если я погибну в бою, прошу считать меня коммунистом. Казалось бы, какой прок партии в погибшем ее члене.

Чтобы кого-то не обидеть, здесь я не затрагиваю личных мотивов бойцов, вступавших в партию непосредственно перед, возможно, своим последним боем. Но я имею определенные представления о самой процедуре такого вступления. Так, во время «Чехословацких событий 1968 года», меня и еще нескольких бойцов нашего батальона, на тот момент оказавшимися не членами ВЛКСМ, в спешном порядке принимали в комсомол, непосредственно на боевых позициях.

Что же касается выгоды партии от погибшего в бою свежеиспеченного коммуниста, то об этом пишет писатель-фронтовик Виктор Астафьев в своей книге «Проклятые и убитые». А выгода партии состояла, в частности, в следующем. Можно, например, в отчетах, докладах и статистических данных указать, что именно коммунисты первыми шли в бой, не щадя своей жизни, а в случае совершения бойцом подвига, указать, что герой является воспитанником партии. И тогда весь «массовый героизм» и все совершенные подвиги автоматически становятся заслугами партии и «всепобеждающей» марксистко-ленинской идеологии.

Я уже говорил, что для простого рабочего, если он повышал уровень своего образования и занимался партийной и общественной работой, партия открывала определенные перспективы. Правда, пределы этих перспектив хорошо были выражены в следующей шутке: «Вопрос Армянскому радио: Может ли сын полковника стать генералом? Ответ: Нет, не может, так как у генерала есть свои дети».

Но если без шуток, то мне в 9-м автобусном парке , благодаря моей партийной деятельности, сразу с должности простого водителя предлагали достаточно высокую должность начальника смены. Но я к тому времени закончил исторический факультет педвуза и хотел работать по полученной в вузе специальности.

Но главное в партийной работе было то, что она у активных ее членов формировала умения работать с людьми и брать на себя ответственность, умение организовывать коллектив и принимать решения. Например, вскоре после того, как я, после года кандидатского стажа, стал членом партии, коллеги избрали меня секретарем парторганизации 8-й автоколонны, а примерно через год-полтора я был избран заместителем секретаря по идеологической работе 9-го автобусного парка. По своей партийной должности мне приходилось организовывать и проводить партийные и общие собрания работников автоколонны, а во время болезни партсекретаря 9-го автобусного парка, и общие собрания коммунистов всего предприятия, а также заседания партбюро.

Перейдя на преподавательскую работу в СГПТУ-56 , я уже в первые два-три месяца по своей инициативе организовал несколько крупных (в масштабах всего училища) общественных мероприятий. Например, таких как: «Сорокалетие начала наступления Советской Армии под Москвой (6 декабря 1941 г.)»; «Встреча с ветераном ВОВ, освобождавшим деревню Петрищево, где совершила свой подвиг Зоя Космодемьянская»; «Выступление артистов Москонцерта перед учащимися и работниками училища» и др.

Мои способности были замечены директором училища Лупиным Николаем Валентиновичем, и он предложил мне должность своего заместителя по учебно-воспитательной работе. По началу я отказался, ссылаясь на то, что еще не достаточно освоился на новом месте, и у меня еще не сошли с ладоней мозоли, годами нараставшие в результате многолетнего ежедневного контакта с водительской баранкой. Но директор был настойчив, и я согласился, при этом, выразив сомнение в том, что меня, вчерашнего водителя, вряд ли утвердят в этой должности в Главном управлении профтехобразования.

Так оно и случилось. В Главном управлении мою кандидатуру с первого раза не утвердили, ссылаясь на мой незначительный стаж педагогической практике и прежний род деятельности. Но они не учли «мнения партии» по данному вопросу.

И вот здесь, я хотел бы поподробнее остановиться на кадровой политике КПСС. Дело в том, что на каждого члена партии в районном комитете заводилась «Учетная карточка», в которой фиксировались все положительные и негативные дела и поступки коммуниста. Самому коммунисту его карточка на руки не выдавалась, и он мог только предполагать о том, что там записано. Если коммунист устраивался на работу на предприятие, находящееся в сфере деятельности другого районного комитета партии, то его карточку курьером передавали в соответствующий райком партии.

Когда я сменил место работы и род деятельности, моя учетная карточка перекочевала из Красногвардейского райкома КПСС г. Москвы в Автозаводской райком. К этому времени в моей «карточке», очевидно, были записи не только о моей активной партийной деятельности, но и о том, что я, наряду с получением вузовского диплома, окончил два факультета «Университета марксизма-ленинизма» - философский и факультет партийного строительства.

Немаловажной деталью в кадровой политике КПСС было то, что многие руководящие должности в сфере управления, образования, воспитания и не только, были номенклатурными. Их могли занимать только коммунисты.

Поэтому партийные органы имели приоритетное право в отборе кадров на эти должности. Именно такой должностью была и предлагаемая мне должность заместителя директора по учебно-воспитательной работе. Когда в Управлении профтехобразования меня не утвердили на эту должность, директор СГПТУ обратился в райком партии. Из райкома в «управление» были направлены необходимые «рекомендации» и мое утверждение состоялось.

Этот факт говорит о том, что «мнение партии» в кадровых вопросах было решающим. А главным критерием партийного отбора нередко были не деловые и профессиональные качества кандидата на ту или иную руководящую должность, а его партийная принадлежность и лояльность «линии партии».

В этой связи можно вспомнить еще один любопытный эпизод из моей «партийной» жизни. Примерно через месяц-полтора после того, как я поступил учиться на дневное отделение философского факультета аспирантуры МГУ (1988 г.), мне позвонили из Университетского райкома партии и предложили должность инструктора райкома. Эта должность в СССР сама по себе считалась достаточно престижной. Кроме того, она открывала значительные перспективы карьерного роста. Но я к этому времени, во-первых, уже полностью переключился на преподавательскую и научную работу. Во-вторых, разочаровался в деятельности КПСС. Поэтому на сделанное мне предложение, я ответил отказом. Тем не менее, меня избрали членом партийного бюро, образовавшегося в 1989 году первого в нашей стране социологического факультета МГУ и я еще около двух лет, на общественных началах, работал в партийных структурах.

Но меня и многих моих товарищей по факультету и партийному бюро все больше и больше раздражала деятельность высших партийных органов КПСС, особенно ее Генерального секретаря Михаила Горбачева. К концу 80-х годов стало очевидным, что эта деятельность ведет к развалу страны. И мы, три члена партбюро (Валерий Нечаев - секретарь бюро, Владимир Воробьев - доцент и я), в знак несогласия с проводимой партией политикой, весной 1991 года вышли из КПСС. Мне этот поступок мог весьма осложнить предстоящую защиту кандидатской диссертации, о чем меня неоднократно предупреждал и отговаривал от «безрассудного поступка» мой научный руководитель Ефим Федорович Сулимов.

Но в августе 1991-го года случилось «ГКЧП » (попытка государственного переворота, с целью возврата к «идеалам коммунизма»), и на фоне «шельмования КПСС», в феврале 1992 года я успешно защитился. А вот мои товарищи по выходу из партии пострадали. Владимиру Воробьеву были «созданы» такие условия, что он, вскоре после выхода из партии, вынужден был уволиться из МГУ. А Валерия Нечаева «месть коммунистов» настигла через несколько лет - его первая защита докторской диссертации на социологическом факультете МГУ была целенаправленно завалена, что в значительной степени способствовало преждевременной смерти этого замечательного человека и видного ученого.

Несколько слов хочу сказать о моем отношении к партийной работе на производственных предприятиях, в учебных заведениях и в армейских подразделениях. В целом, всю эту работу можно разделить на три основных вида деятельности. Первый связан с организацией и проведением различного рода занятий, с целью идеологического просвещения работников организации, например, проведение политинформации о «текущем моменте», обсуждение материалов очередного съезда или пленума КПСС, прием в партию новых членов, сбор членских взносов и др.

Второй вид партийной деятельности включал в себя организацию и проведение различных общественных мероприятий, например таких как, выборы в различные органы власти, празднование очередной годовщины Октябрьской революции, дня Победы 9-го мая и др.

Наиболее неоднозначным и дискуссионным являлся третий (но по значимости основной) вид деятельности парторганизации - это её руководящая и направляющая роль во всём и вся. Руководящая роль партии была записана в Конституции СССР 1977 года. Так её 6-я статья гласила: "Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы является КПСС». Чтобы лучше понять суть этого явления, сошлюсь на свой личный опыт партийной работы.

Когда в связи с обнаруженным заболеванием секретарь парторганизации 9-го автобусного парка лег на полтора месяца в больницу, меня, как его заместителя, освободили от водительской работы, и я исполнял его обязанности. Уже через несколько дней, в соответствии с ранее утвержденным планом, я проводил партийное бюро, в которое входили все руководящие работники автобусного парка, в том числе директор парка, главный инженер и др. На повестке дня, в соответствии с планом, стояли важные производственные и кадровые вопросы.

А теперь представьте картину, как простой водитель, с трепетом относившийся к «высокому начальству», сидит во главе стола, заслушивая отчеты коммунистов - руководителей предприятия и различных служб и подразделений, и дает «ценные» указания по совершенствованию их деятельности и производства в целом. И такое «партийное руководство» могло иметь место и в научно-исследовательском институте, и в системе здравоохранения, и в армейском подразделении и т.д.

Я не хочу огульно обвинять всех партийных руководителей в некомпетентности и/или своеволии, но нередко партийную карьеру выбирали именно те, кто не мог реализоваться в реальном производстве, науке, культуре, образовании и прочих видах созидательной деятельности. Дорвавшись до должности партийного секретаря или иного партийного функционера, такой человек, чтобы оправдать свою никчемность, пытался имитировать бурную деятельность, вмешиваясь в реальный процесс производства и создавая помехи работающим людям. Но самое страшное и постыдное в существовавшей в СССР системе управления было то, что «осадить» или как-то угомонить такого человека было почти невозможно. Он всегда мог пожаловаться в вышестоящие партийные органы, обвинив своих оппонентов в нелояльности к идеям марксизма-ленинизма. А такие обвинения считались в СССР чуть ли не смертным грехом. Поэтому многие талантливые работники и руководители предприятий, в ущерб реальному делу и личному самолюбию, вынуждены были терпеть рядом с собой такой идеологический балласт.

В своем романе «Проклятые и убитые» писатель-фронтовик Виктор Астафьев во всех деталях описал собирательный и весьма негативный образ такого партийного функционера - начальника политотдела дивизии полковника Мусенка. Этот горе-герой, находясь на безопасном расстоянии от линии фронта, во время тяжелого боя, в самый неподходящий момент занимал весьма перегруженную линию связи штаба с передовой, и донимал своими ура-патриотическими лозунгами и нелепыми указаниями командиров, отбивавших атаки врага. Недовольных его поведением и чудом выживших в бою, он прилюдно оскорблял и грозился «вывеси на чистую воду». Среди боевых командиров ненависть к такому партийному функционеру была всеобщей, и в конце романа Мусенка убивает неоднократно оскорбленный им офицер.

Не жаловал партийных функционеров различного уровня и сфер деятельности в своем романе «Жизнь и судьба» и другой писатель-фронтовик Василий Гроссман.

Партия следила за идеологической подготовкой своих членов. Для этой цели существовала целая сеть различных идеологических школ, курсов и «Университетов марксизма-ленинизма». Например, когда я стал кандидатом в члены КПСС, секретарь парторганизации порекомендовал мне поступить в такой «университет», при Красногвардейском райкоме партии, предложив на выбор несколько факультетов. Я выбрал философский, так как уже учился на историческом факультете пединститута. Когда же я стал заместителем секретаря 9-го автобусного парка, меня в добровольно-принудительном порядке направили на факультет партийного строительства. Так партия готовила свои кадровые резервы.

Занятия на факультете партийного строительства проходили в зданиях Высшей партийной школы - ныне в них располагается РГГУ. И уже в наши дни, сам, проводя занятия в аудиториях РГГУ, я с ностальгией вспоминаю те годы, когда я после трудового дня по вечерам посещал занятия в этих аудиториях, и порой засыпал на лекциях от чрезмерной нагрузки.

И, наконец, о том, почему вся эта стройная многоуровневая система идеологического коммунистического воспитания советских людей оказалась неэффективной перед реалиями нашей повседневной жизни.

Дело в том, что идеология овладевает массовым сознанием лишь тогда, когда она отвечает ценностям, интересам и потребностям значительного количества людей. После Октябрьской революции 1917 года такие идеи марксизма-ленинизма как «свобода», «равенство», «коллективизм», «построение бесклассового общества, в котором отсутствует эксплуатация человека человеком» и др. с воодушевлением были восприняты значительной частью населения России (Советского союза). Несмотря на массовые репрессии и бытовые трудности, многие верили, что скоро наступит «светлое будущее», так как многие из провозглашенных коммунистами идей ежедневно воплощались в жизнь.

За несколько десятилетий из аграрной страны Россия превратилась в развитую индустриальную державу, с передовой наукой, развитой культурой и поголовно грамотным населением. Индустриализация страны, победа в Великой отечественной войне, первый пилотируемый полет в космос - это лишь некоторые из наиболее значительных достижений советского народа, под руководством Коммунистической партии.

Но со временем провозглашаемые КПСС идеи и идеалы стали все больше и больше расходиться с реалиями нашей повседневной жизни. Одной из причин такого «расхождения» явилось то, что с начала 60-х годов XX века все передовые страны стали переходить на постиндустриальные технологии, а закостеневшая партийно-государственная система управления СССР, продолжала индустриализацию, наращивая выпуск устаревшей техники и технологий и искусственно поддерживая значительное количество рабочего класса. Кроме того, чрезмерная концентрация средств производства в руках государства не позволяла развиваться частному сектору даже в сфере удовлетворения потребностей людей в товарах повседневного спроса.

На фоне наметившегося в конце 1970-х - начале 1980-х годов ухудшения экономического положения подавляющего большинства советских людей, старые большевистские методы идеологического воспитания и пропаганды потеряли свою былую эффективность. Принятые на XXII съезде КПСС программные документы (Программа КПСС) «О построении коммунизма к 1980-му году» оказались не реализованными.

Постепенной девальвации «коммунистических» ценностей и идеалов советских людей также способствовала умелая целенаправленная пропаганда западными СМИ буржуазного образа жизни, подтверждаемая явными успехами капиталистического способа производства. На фоне пустых прилавков и бесконечных очередей за «дефицитом», развитые капиталистические страны, с их товарным изобилием, нам стали казаться раем на земле.

И если в пионерском возрасте дети еще верили в идеалы коммунизма, то в комсомольском начинались проблемы, как у моего брата Владимира. А во взрослой жизни в оценке происходящего существовали двойные и даже тройные стандарты. Например, один стандарт был необходим для публичной жизнедеятельности, чтобы одобрять очередное решение партии, и бодро рапортовать в выше стоящие инстанции о своих трудовых и ратных подвигах, и о своей вере в идеалы коммунизма. Другой стандарт существовал для жарких разговоров «за жизнь» и идеологических споров «на кухне». Третий - для личной жизненной стратегии.

Всё это идеологическое лицемерие и откровенная ложь партийно-государственной элиты на всех уровнях государственного управления и идеологической пропаганды была необходима для того, чтобы как можно дольше скрывать от народа свое неумение эффективно управлять страной. Что, в конечном итоге, и способствовало развалу СССР.

Хочу подчеркнуть слова «способствовало развалу », так как условий и факторов, способствовавших развалу СССР, было много. Но это уже другой разговор.

«, неправильными установками, отношением к родам, ГВ и т.п.

На портале «Социальное богословие» некто Александр Чаусов опубликовал цикл материалов под общим названием «Родом из СССР». Одна статья посвящена детям в СССР. Вот основная мысль того, о чем он пишет.

Применительно к советскому семейному воспитанию, с младых ногтей человека учили лицемерию. Родители постоянно пугали детей общественным порицанием. Ситуация изменилась в 90-е, с распадом «совка». Но одна особенность осталась — это горячее желание избавиться от какой бы то ни было ответственности. Поскольку в обществе все еще сохраняется неадекватная установка на наказание: допустил ошибку, не справился с ответственностью — тебя страшно накажут.

Поэтому главная проблема нашего общества, как и советского — это чудовищный инфантилизм. Причем если раньше его проявлять публично было нельзя, то теперь он словно бы вошел в моду. Отсюда тысячи разводов, чайлд-фри, фри-лов, первые места в мире по абортам. Фактически, пишет А.Чаусов, если бы поколению наших родителей и нашему поколению в 90-е прививалась не только новая этика, но была привита и мораль, современная история наших стран была намного более позитивной. Ведь сугубо на этике и без морали в не-патерналистском социуме семью не построишь, да и детей не особо родишь.

А теперь, собственно, часть статьи про детство в СССР.

Отношение к детям в советской культуре – весьма и весьма причудливо. Одно только словосочетание «дети – цветы жизни» уже настораживает. Цветы – это, вообще-то, хоть и красивые, но растения. То есть, нечто далекое от человека. Действительно, нетрудно заметить, что ребенка в советской системе семейного воспитания человеком не очень-то и считают.

«Квартира как одиночная камера»

Начнем с младенчества. Ребенок родился. Его увозят из роддома счастливые родители. В квартире счастливого семейства младенчика уже ждут кроватка, коляска, а позже – манежик. Конечно, нам все это привычно и кажется совершенно нормальным. Но ведь в этом возрасте ребенок совершенно не отделает себя от матери и, во многом, от отца. Дети – продолжение родителей в буквальном смысле.

И вот оказывается, что это «продолжение» отсекают решеточкой кроватки, стеночками коляски, барьерчиками манежика. Родители, без которых маленький человек не способен выжить, от него отделены, значит, не защитят, если что.

Постоянная нехватка тактильного контакта впоследствии приводит к неуверенности в себе и мире, становится основой для развития комплекса неполноценности. А как может быть иначе, если с момента рождения ребенка ставят в положение, когда он никак не может влиять на окружающую действительность? А его «манипуляторы реальности» находятся от него за стеной, за оградой.

«Кормление как пытка»

Дальше – еще более интересный поворот событий: кормление. И прикорм. Понимаете ли, в чем штука: восприятие мира у младенца очень буквально. И для него материнская грудь с материнским молоком – самая главная в маме часть , которая является источником спокойствия и безопасности, а не только питания. И вдруг ребенка переводят на искусственное питание. Месяцев так с трех от роду.

Угадайте, кого, а вернее, что он на подсознательном уровне будет маркировать, как «маму»? Правильно, пустышку. А вот во что превратится его отношение к матери…. Ну, вспомним, как мы нередко относимся к нашим матерям, и признаемся себе, что с какого-то момента это отношение у нас как-то не очень похоже на хрестоматийную сыновьюдочернюю любовь.

Кстати, в России, традиционной и дореволюционной, ребенка грудью кормили «три Великих Поста», то есть три года. Но уже месяцев с семи давали пробовать «взрослую пищу». Без всяких «детских кашек» и прочих «смесей», которые напоминают больше не еду, а цветочные удобрения.

«Ясли для садистов»

Но вернемся к «цветам жизни». У матери заканчивается декретный отпуск и ребенка отдают сначала в ясли, а потом в садик. Понятно, что отпуск в пролетарском государстве – короток. Человек только тот, кто трудится. Только вот «сдвиг по фазе» после этого отпуска начинается что у матери, что у ребенка.

Женщине материнский инстинкт на работе сверлит голову: её ребенок непонятно где, не при ней уже несколько часов. А ребенок совершенно не понимает, куда пропала его мама. Да и папа заодно.

Ну а в самих яслях-садиках мы имеем картину совсем веселую. Куча детей с одной воспитательницей. У которой своих проблем гора, а тут еще тридцать карапузов, и за каждым чисто физически не углядишь.

«Режим по расписанию»

Кстати, есть еще один аспект, который объединяет семью, ясли и детский сад. Пресловутый «режим». Когда ребенка начинают кормить «по расписанию», лишь у очень малого количества родителей рождается мысль, что по уму не маленького ребенка надо приспосабливать под свое расписание, а самим приспосабливаться под детское , что не так уж и сложно. Но нет. Ребенок ест не тогда, когда хочет, и не столько, сколько хочет.

Почему? Потому, что «надо!». Надо есть, когда надо. И доедать обязательно все с тарелки тоже надо.

Получите, кстати, отсюда и отношение советского человека к слову «надо». «Надо» – это некая сакральная, но очень неприятная обязанность. От которой не отвертеться, иначе накажут. При таком подходе никакого позитива в том, что «надо», не может быть по определению.

«Ночь — это крики»

Вообще, советские родители – это люди, которые колоссально усложняют себе жизнь. Например, кормления ночью. Если ребенок спит в своей кроватке, то когда он просыпается, нужно к этой кроватке нестись галопом и кормить.

Ночь вместо периода сна для матери превращается в пляски. А если кормление ещё и смесью…. То её готовить надо под крики младенца.

Почему не положить ребенка с собой в кровать? Ну как же, зачем баловать? Надо учить его самостоятельности, а то привыкнет – и всю жизнь будет спать с матерью в кровати! Ага, до тридцати пяти лет. Вы о таких случаях хоть раз слышали?

«Коляски — наш сизифов труд»

Следующий аксессуар – коляска, вместо того же старорусского подола или нынешнего «слинга». Во-первых, если вы живете на девятом этаже, а лифт сломался, то добро пожаловать в античную притчу о Сизифе и его скорбном труде. Во-вторых, коляска занимает жизненное пространство в вашей и без того небольшой квартире. На неё постоянно натыкаешься в прихожей. В-третьих, мать не чувствует ребенка в коляске, а иногда и попросту не видит. И снова материнская психика идет вразнос.

Стань честным пролетарием!

Про ясли и садик я уже говорил выше. Родителям с таким устройством семейной жизни тоже постоянно «хочется курить на нервной почве». Мотивация родителей и относительно садизма над ребенком, и относительно мазохизма над собой, проста, как дверь: все так делают! А если мы не будем, как все, то что люди-то скажут?

Выражать этот тезис можно по-разному: «не нужно баловать ребенка», «нужно отучать его от ручек»… Чудовищно здесь то, что в этой мотивационной системе присутствуют некие «все», некий абстрактный «коллектив», но нет ни ребёнка, ни родителей. То есть, ребенка воспитывают не для того, чтобы он вырос и стал человеком, как самостоятельная личность, но чтобы он стал человеком для коллектива. А родители воспитывают «как все», чтобы не лишиться статуса «людей единого коллектива».

Вся же система воспитания детей в целом заточена под то, чтобы сделать ребенка и родителей автономными друг от друга на физическом уровне . Чтобы ребенок не мешал родителям быть «честными пролетариями».

…И все по кругу

В этой воспитательной системе, однако, есть большая проблема. Никто не рассматривает в данной системе такие «мелочи», как психика родителей и психика младенца. И самое неприятное, что такая система воспроизводится сама собой от поколения к поколению, поскольку главный воспитательный багаж дают детям их родители.

Как воспитывать ребенка? Ну, в целом, как нас воспитывали, отвечают себе многие молодые уже совсем пост-советские родители. И снова начинается: коляска, кроватка, манеж, ясли, садик, искусственный прикорм. Хотя, в принципе, система уже не требует от нас быть «честными пролетариями», то есть, оправдывать себя перед коллективом через работу 24 часа в сутки, без выходных и праздников, наплевав и на себя, и на своих детей.

А теперь давайте посмотрим, к чему со временем приводит такая автономность.

Итак, в том возрасте ребенка, когда и матери, и ребенку нужна максимальная близость друг с другом – эта близость всеми силами пресекается. А вот потом, по мере роста ребенка, родители начинают усиливать над ним контроль. И годам к 13-14, когда в нормальном традиционном обществе ребенок инициируется в молодого взрослого, когда ему жизненно необходимо свое жизненное пространство и своя автономия, мы получаем подростковый бунт. На фоне родительского гиперконтроля. Ровно потому, что родители всеми силами пытаются влезть в личную жизнь такого подростка. Скажем, вместо того, чтобы предоставить подростку свою собственную комнату, личное пространство для личных занятий, в этой комнате могут запросто снять с петель дверь: тебе ведь нечего от нас скрывать, дорогой ребенок.

И ведь рассказ идет не о неких маргинальных семейках с отцами-алкоголиками и матерями-психопатками, а о вполне себе обычных семьях советского образца. Именно такие семьи боялись потерять тот самый социальный статус. И поэтому жили и воспитывали в максимальном соответствии с советской пуританской моралью своих чад.

Люди же, которые понимают, что их как-то не так воспитывали, и надо бы своих детей растить по другому, попадают в очень интересную ситуацию. Они совершенно точно определяют для себя, что «бабке внука оставлять нельзя!». И общение со старшими родственниками нужно как-то минимизировать. А то, не дай Бог, бабушки и дедушки начнут внуков воспитывать именно в своем, «советском ключе». Не потому, что бабушки и дедушки такие плохие – они просто не знают, как по-другому. Для них это единственная модель воспитания. Все остальное воспринимается, как некая блажь, как нечто непонятное, инородное и даже враждебное…

Новости по теме :

Масштабы неграмотности в мире ошеломляют . Около 75 млн детей школьного возраста лишены возможности учиться, 776 млн взрослых не умеют читать и писать. Большая часть из них — женщины. Такие данные привел в послании генсекретарь ООН Пан Ги Мун. Кроме того, бесчисленное множество детей, молодых людей и взрослых, охваченных школьными или другими образовательными программами, не соответствуют уровню, необходимому для того, чтобы их можно было считать грамотными в условиях сегодняшнего мира. Пан Ги Мун отметил, что грамотность является мощным средством повышения уровня жизни людей и борьбы с угрозами здоровью. // Белта

Не шумят мои игрушки…

Человек – существо коллективное

Всегда мы помним Ленина
И думаем о нем.
Мы день его рождения
Считаем лучшим днем!

В человеке все должно быть прекрасно

Делу время, потехе час

О хлебе насущном

О пище духовной

Удивительный парадокс - сколько бы ужастиков нам не рассказывали про Советский Союз, а советская система образования до сих пор считается чуть ли не идеалом. Самые лучшие, правильные фильмы были сняты - в советские годы. Детские песни, лучше которых до сих пор нет, - всё также были написаны в советские годы.

И вроде бы многие были рады отказаться от единственной давлеющей коммунистической идеологии, импортированной из-за рубежа (напомню, что Маркс и Энгельс были немцами). Но ведь будучи посеянными в русскую почву, эти идеи всё равно получили самобытность.

«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» – говорило поколение, восстанавливавшее страну после Великой Отечественной.

Где произошёл тот перелом, когда железнодорожный состав государства под названием СССР отправился на путь в пропасть?

На мой взгляд, его корни лежат в 1953 году, а первые ростки появились в 1956 на печально известном XX съезде КПСС.

Когда люди перестали верить в будущее, которое строили. Когда Хрущёв начал гонения на - имя покойного Сталина и на Русскую Православную Церковь.

В 80-ые годы, когда СССР уже был поражён плесенью либерализма и западничества, даже появился такой вот диссидентский анекдот:

На первомайской демонстрации колонна глубоких стариков несёт плакат: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». К ним подбегает некто в штатском:

Вы что, издеваетесь? Когда вы были детьми, товарищ Сталин ещё не родился!

Вот за это ему и спасибо!

Знаете, мне всегда было интересно слушать рассказы родителей, бабушек и дедушек о том, как они воспитывались в Советском Союзе.

Предлагаю нам всем вспомнить, как это было.

Один из читателей прислал мне материал, в котором был размещён следующий советский учебный фильм.

«ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО, И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО»

Советский учебный фильм для школьников начальных классов. Начало 70-х годов.

Посмотрев этот фильм, и вспомнив свое детство, я вообще удивился, как мы смогли выжить в то время. Именно такие уроки нужны нашему подрастающему поколению - «Уроки нравственности», а не только знания что 2×2=4, потому что в жизни иногда 2×2=5.

Мы уходили из дома в восемь утра и возвращались поздним вечером, и родители не могли позвонить нам и узнать - где мы и что с нами, потому что не было мобильных телефонов.
Мы сами ходили в кино и сами выбирали кружки и секции, в которых хотели заниматься.
Мы катались на великах по всему городу, лазили по стройкам и военным частям, по гаражам и крышам домов, купались без родителей во всевозможных водоемах.
Мы делали ракеты и бомбы на порохе и магниево-алюминиевой смеси, которые, представляете, летали и взрывались.
Мы дрались с ребятами соседнего двора, и родители не подавали в суд за синяки и ссадины.
Мы пили воду из колонок и кранов, а иногда просто звонили в незнакомую квартиру и просили неизвестного человека, который открывал нам дверь, дать стакан воды. И нам никто не отказывал.
Мы сами бегали в магазин за мороженным и пирожками. Если нам было необходимо, то мы просто заходили к своим друзьям и знакомым без предварительного звонка и могли остаться ночевать у них.
Мы были знакомы с детьми всего дома, а то и квартала, у нас были десятки друзей по всему городу, к которым мы сами, не предупреждая родителей, могли съездить на троллейбусе или автобусе.
Мы сами, без родителей, ходили в походы в лес!

И мы выжили!

Учебная фильмотека: «Что такое хорошо и что такое плохо»

В серию входят:

1. «О смелости»
2. «Наши добрые дела»
3. «Настоящий товарищ»
4. «Честное слово»

Описание: В фильмах, входящих в данный сборник, представлены постановочные сюжеты (короткометражные фильмы). Каждый фильм - это небольшая история, легко понятная даже для самых маленьких школьников. Цель каждого фильма, воспитать в детях чувства и навыки, которые будут им необходимы в жизни.